Однажды наша команда позвала в студию Екатерину Михайлову, психолога-консультанта, тренера, коуча, автора книги «Я у себя одна». От души посмеялись, поели сырников и поговорили о семье, детях, доме, а еще о прошлом, будущем и настоящем.
Про дом будущего и женщину в нем
Конечно, сразу видится такая картинка
— дом, который управляется одним пальчиком его хозяйки и вокруг нее строится. И только она знает, какой кнопкой поменять температуру в спальне. Точно так же, как раньше только она знала, в какой из двух одинаковых банок соль, а в какой сахар.
Не грустно ли в этом доме ничего не делать руками? Ведь ты не можешь вмешаться внутрь системы. Ты просто пользователь. Я не знаю, как оно будет на самом деле, но мне кажется, что либо это нужно компенсировать через рукоделие и кулинарные подвиги, либо оставить зоны для прямого контакта между предметом и хозяйкой. Потому что есть вещи, которые на кончиках пальцев должны быть. Думаю, это даже физиологически оправдано. Почему, например, каллиграфия сейчас на пике? Потому что мы перестали писать от руки, отключили себе что-то в мозгу, а оно там пищит, требует.
Выходить в реальность, где ты шьешь, копаешься в земле, раскатываешь тесто
— это важная потребность, поэтому я предлагаю такой вариант «дома будущего»: сидит она, наша красавица, окруженная дисплеями, и у нее на ногах носочки из некрашеной овечьей шерсти, вот этого невероятного коричневого цвета, потому что под кондиционером она слегка подпростыла, и откуда-то она знает, что эти кусачие носки в начале простуды делают чудеса.
Про прошлое
Обязательно будет тенденция возвращения к традиционным технологиям. Как в конце концов оказалось, что чугунная сковородка лучше, потому что на тефлоновой у тебя блин получается сверху горелый, а внутри сырой. Конечно, в одно время важно свое нажить и наработать, а потом есть период (и это не обязательно про возраст), когда обнаруживаешь, что многое делаешь, как родители, и не все из этого плохо. Ты понимаешь, что они стареют, в какой-то момент их не станет, и тогда умения, которые в семье водились, начинают представлять сердечную, душевную ценность.
Мы внутри имеем очень много сценариев, далеко не только родительских. Я, например, не выбрасываю шляпную болванку своей прабабушки. Я никогда не буду делать шляпы, но мне важно, что прабабушка была первой женщиной в моем роду, которая зарабатывала сама. Причем зарабатывала весело и немало. И вот эта история про то, что можно что-то придумать самой и преуспеть в этом
— душу греет.
Про минимализм и моду все выбрасывать
Идея выкидывать каждый день в течение года одну вещь, чтобы избавиться от лишнего
— классная, но она классная до тех пор, пока она новая, пока это эксперимент, пока это приключение, вызов. Но когда он становится рецептом массовым, из этого уходит какая-то очень важная штука. Скажем, люди, которые соблюдают пост, кроме переживаний сугубо религиозных еще замечают, что, оказывается, на самом деле человеку нужно еды гораздо меньше, и она может быть гораздо проще. Но мудрость этого традиционного годового круга в том, что бывают же и праздники. Ограничение, а за ним взрыв вкуса и радости.
В минималистичных домах, где нет ничего лишнего, бабушкина шляпная болванка стоять не может, как и многое другое. Я знаю людей, которые, делая ремонт, уже не строят книжных полок. А зачем? Все можно читать в электронном виде. Я думаю, что года через три пойдет обратная волна. Захочется поставить канделябр, посадить плюшевого мишку одноглазого. А потом опять захочется выкидывать. Накопление и избавление
— это же такой цикл. У нас есть ощущение, что тренд, который есть сейчас — он навсегда. Нет, и это пройдет. Но поиграть в это, наверное, безумно интересно, поизбавляться от лишнего, в этом есть, конечно, куча симпатичного. Вообще-то, все, что мы делаем с домом, является проекцией душевных процессов.
У меня была одна клиентка, которая говорила, что если у нее углы в квартире начинают зарастать книгами, или еще чем-то, становятся недоступны, это значит, что она чего-то про себя знать не хочет. Она тогда сперва думала о том, что это, и, если ответа не находила, то разбирала углы и смотрела, что будет. Но этот опыт, конечно, дорог и ценен, когда он свой.
Про семью
Да не покажется это циничным, но в каком-то смысле семья
— это организация, у которой, как и у всякой организации, есть миссия: выращивание потомства, экономическое выживание, забота о старших в тех странах, где о них никто другой не позаботится. Мысль о том, что брак — это удовольствие, очень инфантильная. Восторг и блаженства нужны в качестве положительного подкрепления, чтобы, когда до дела-то дойдет, можно было все остальное выдержать.
Благодаря техническому прогрессу, в 21 веке впервые сложилась ситуация, когда женщина может не только себя прокормить, но и ребенка, имея хорошее образование и правильные навыки. Такого не было никогда. И получается, что брак превращается из предмета первой необходимости в предмет роскоши, который украшает жизнь. Тем не менее, тридцатилетние девочки, умные и красивые, с хорошими работами, хотят замуж. Почему? Зачем? «Если этого нет, значит, со мной что-то не так».
Убеждения этого рода живут значительно дольше, чем обстоятельства. Обстоятельства-то изменились, появилась куча вариантов и всяческих свобод. Но это же такая пылинка, такая секунда по сравнению со всей многотысячной историей. Выбора раньше было совсем чуть-чуть. Либо замужество (самый правильный вариант), либо монастырь, либо приживалка в доме замужней сестры, которая возится с детьми и не имеет собственных детей, вообще ничего не имеет. Вся эта махина, конечно, с темой «смотри, довыбираешься»
— реальная сила. В современных отношениях иногда очень древние прописи действуют.
Про детей
В культурах, которые существуют в «коридоре выживания», воспитывают ребенка так, чтобы он человеком стал, семью не опозорил, имел правильную этику, подал тот самый чертов стакан воды. Я помню, в 76-м году была на стажировке еще студенткой в Венгрии. Там коллеги, детские психологи, очень сокрушались, когда во время одного исследования на вопрос: «Самое худшее из того, что может совершить ребенок?»
— большинство родителей ответили: вранье и воровство, и это было в разы хуже, чем суицидальные мысли. Идея о том, что ребенок — это личность, у него есть выбор и все такое прочее, когда-то была прорывом, а сейчас стала общепринятой.
У прекрасного детского психоаналитика Виникотта есть такое понятие good enough mother
— «достаточно хорошая мать». Это правильно, потому что идеализация и образ суперматери, которая мудра настолько, что видит на пять лет вперед и знает все про своего ребенка — все, что приобретает характер четкого сценария, по определению сомнительно. Объективно родители могут научить детей только тому, что знают и умеют сами. Что понадобится ему через двадцать лет — они знать не могут по определению. Так что и прогнозировать не надо.
Про школу
Я думаю, что один из трендов
— это усиление дополнительного образования. Потому что школа в кризисе и пробудет в нем долго. Поскольку я работаю со взрослыми, я точно знаю, что если дома было плохо (а дома часто бывало плохо), то кружки и секции по интересам становились спасением. Это детская среда, а подростку очень важно, чтобы он был в «стае», а эта группа еще и отобрана по интересам, там уже есть лидер, они что-то вместе делают, что важно для них. Энергия направлена, есть какой-то продукт, есть вызов. Хотя этому никогда не придавали особого значения, потому что это не золотая медаль и не влияло на поступление в институт.
Что интересно: когда дети любят это, когда у них много тепла с этим связано, оно потом какой-нибудь ниточкой вплетается во взрослую жизнь, иногда и не напрямую. Литературный кружок
— это почти всегда интуитивная грамотность. Туристические слеты — это контакт с природой, умение с одной спички зажигать костер. И вообще — это ощущение состоятельности, компетентности, наличия чего-то «своего», в чем ты точно разбираешься.
Про интернет
Как сказала одна моя чудесная коллега, довольно успешный блогер: «Интернет не обгонишь». Умри
— лучше не скажешь, потому что действительно не обгонишь, но мы же пытаемся. Наши отношения с устройствами, с концентрацией, фокусировкой зависят от того, в каком количестве контактов (в том числе электронных), вы еще комфортно себя чувствуете, а где уже начинается перебор. Время от времени имеет смысл проверять себя на ломку. Попробовать на денечек остаться без всего и посмотреть, что будет. Это страшно интересно. Испытаешь ты при этом тревогу или облегчение — это уже подсказка. Потому что в массе своей для современного человека забыть мобильный — это почти как от солнца оторвался огромный кусок и летит прямо на нас, как в «Незнайке» — катастрофа.
Часто сетуют, что дети к гаджетам тянутся. А когда-то так же на телевизор жаловались. Когда наши дети вырастут, будет уже не телефон, а что-то другое. Поэтому, возможно, у них о телефоне будут такие же трогательные воспоминания, как у нас про варежки на веревочке. Есть такая шутка психологическая: «Главный девиз всех родителей
— не делай, как я делаю, делай, как я говорю!». Но все равно же он будет делать, как мы делаем, поэтому и никуда не денешься. И если мы живем постоянно с телефоном в руках, то как от ребенка можно ожидать чего-то другого? Тут все жестко.
Про работу
Мысль о том, что хорошая жизнь
— это пятьдесят лет на одном предприятии и самовар с гравировкой по случаю выхода на пенсию, сидит в нас глубоко. Конечно, никто из молодых людей сейчас не собирается всю жизнь работать на одной работе. Более того, даже люди моего возраста, мои коллеги, предпочитают иметь несколько проектов, чтобы двигаться и в разных мирах путешествовать. Нам так интереснее. И, кстати говоря, к вопросу о прабабушке моей: я знаю точно, что необходимость зарабатывать деньги ею не рассматривалась как несчастье. Она зарабатывала тем, что умела, что у нее хорошо получалось, что ей нравилось. Деньги ее были веселые, куражные, азартные. В этом смысле у меня хорошая нехромосомная наследственность по женской линии.
Про возраст
Для нынешних «молодых старых» не так просто придумать новую жизнь «на пенсии». Это люди, которые пожили, они не готовы платить за все подряд и знают, чего хотят. Пенсия
— животрепещущий вопрос, обсуждается так, обсуждается сяк. Ну, ребят, на нее жить все равно нельзя, по-любому. Чего тут обсуждать! То, что о нас никто не позаботится и надо все придумывать самим, это тоже в новинку, потому что есть все еще некая вера в Родину-мать, которая возьмет на ручки и пустышку даст. А у нее меч в руке, она вообще не про это, наша мамка общая. Поэтому уж сами, как-нибудь, ничего.
У моей покойной мамы была приятельница, еще старше, чем она, которая дожила до девяносто двух. В девяносто лет она опубликовала очередную книгу: «Ну,
— говорит, — наверное, уж последняя, хватит». Из Парижа с правнуками по скайпу созванивалась. Причем болячек, естественно, полный комплект, слепла потихонечку (ее это очень огорчало, конечно, потому что писать, читать уже не получалось). Как-то я к ней приехала на Рождество с визитом, и она сказала: «В глубокой старости человеку нужно очень много достоинства и отваги, они враз не наживаются, подумай об этом, пока не поздно». Так что достоинство и отвага — это хороший рецепт.
