Текст: Анна Беспалова
Фото: Мария Лебешева
В этом доме на Покровском бульваре берегут письма, записные книжки, фотографии любимых людей. По слоям обоев в высоких комнатах, как по книге, можно читать историю семьи Телешовых, которые живут здесь уже 200 лет.
Кольца Москвы — как кольца дерева: от Садового к Бульварному, к самой сердцевине, которое помнит и посадских, и стрельцов, и купцов, и мещан, и прочих разночинцев. Помнит богатые фасады новых доходных домов начала ХХ века, помнит запах хлеба из булочных, коммуналки, шляпный магазин в Лялином, рыбный на Покровке, помнит свидания у памятника Чернышевскому и звон трамвая «Аннушка».
Хозяйка улыбается и встречает нас на крыльце: мы перепутали двери. Ее дверь открыта, и за ней вход в мир, которому уже более двухсот лет, и тут самая настоящая, теплокровная и наполненная жизнь большого московского семейства: пятеро детей, девять внуков, бесконечно греющийся чайник и стол в гостиной, к которому «гость идет и идет». Мы у Татьяны Юрьевны Телешовой на Покровском бульваре, 18 / 15. «Третья труба с краю», как писали в письмах к Деду Морозу ее дети. Татьяна Юрьевна усаживает нас за стол, наливает чай и начинает рассказывать.
История дома
«Купцы Карзинкины, предки моего мужа, покупают в 1815 году обгорелый остаток усадьбы у вдовы-майорши Мейер. Это послепожарная Москва. Под нами — фрагменты Белого города. В подвале сохранились своды. Вообще дом корявый и страшно неудобный по планировке: мы обязательно должны все друг через друга пройти. А до этого дом принадлежал Федору Толстому, который был медальером. Их, Толстых, ужас, как много. А Карзинкины построили вот эту часть сначала, а потом пошли дальше расстраиваться. Какая-то официальная бумага есть, что строительные работы были закончены в 1867 году. Карзинкины торговали чаем и другим колониальным товаром. Их две ветки больших, Карзинкиных. Одна из Троице-Лыкова, а вторая — наши».
Неравный брак
«Хозяева дома во второй половине XIX века — Андрей Александрович Карзинкин и его жена, Софья Николаевна, в девичестве Рыбникова — предполагают, стали прототипами героев картины Василия Пукирева «Неравный брак», хранящейся в Третьяковской галерее.
Бытует легенда, что невеста отказала молодому купцу Варенцову, ее родители предпочли отдать дочь замуж за более богатого предпринимателя Андрея Александровича Карзинкина.
На самом деле Пукирев значительно увеличил возраст жениха, а брак был счастливым вопреки предсказанному сюжету. У Андрея Александровича и Софьи Николаевны разница в возрасте была небольшая — 10 лет. Они родили троих детей: Елену, Александра и Софью. Елена Андреевна, старшая сестра, оканчивает Московское училище живописи, ваяния и зодчества, учится в классе у Поленова. Замуж выходит довольно поздно, в 29 лет. И поскольку муж Елены Андреевны, Николай Дмитриевич Телешов, был моложе, то возраст свой она скрывала, к концу жизни она оказалась младше его на год, по-моему. Умница была совершенно необыкновенная, замечательная художница. Венчались они в имении матери Елены Андреевны в Одинцове, в Окуловской церкви.
Как пишет в дневнике молодая жена (она вела его 25 лет, с замужества): «27 сентября 1898 года была наша свадьба, мы уехали за границу». В Италию. Муж ей признался, что за три дня до свадьбы делал предложение другой женщине. Поплакала и простила. Когда она в 1923 году умирает, Николай Дмитриевич пишет, что потерял самого близкого, самого верного друга».
Как делалось состояние
«Александр Андреевич, сын, оканчивает училище, которое теперь стало Бауманским университетом. Он был членом попечительского совета Третьяковки. Александр Андреевич, брат Елены, получает блестящее техническое образование, хорошо разбирается в искусстве, отлично говорит по-английски, а как же иначе общаться с передовыми мастерами и умами по всему миру? Это тот самый момент, когда купец перестает быть купцом и становится промышленником.
Скоро революция. Но еще есть время для того, чтобы раскрутиться. Как и многие в то время, он едет в Америку, подбирает подходящие сорта хлопка, сажает плантации в Узбекистане, дело процветает. Сырье они поставляют на свою же Ярославскую мануфактуру. Замкнутый цикл, они практически все делают сами.
Помимо всего прочего Александр Андреевич увлекается нумизматикой. У него было опубликовано несколько исследовательских работ, одна из них посвящена монетам, выпущенным при Лжедмитрии I. Уже после революции, в 1918 году, он стал работать в Историческом музее в отделе нумизматики».
Делать добро
«Благотворительность была в порядке вещей. Актеры, которые играют спектакли и концерты, собирая на табак солдатам в Первую мировую. Семья Карзинкиных помогает раненым в госпитале во время войны. В помощь пленным русским воинам, в помощь печатникам, работникам типографии, учащимся женщинам.
Считали, что если есть возможность — надо помогать. Там зачтется. Это от веры шло. Поразительное отношение к животным: в одинцовском имении матери, Софьи Николаевны, была конюшня для состарившихся лошадей. Когда в 19 лет умерла от туберкулеза Соня, младшая дочь Александра Николаевича и Софьи Николаевны, в Остроумовской больнице открыли восемь или девять коек для кормилиц. В Малаховке, подмосковном имении семьи, оказали поддержку гимназии для детей обоего пола, за что Телешов получает потомственное почетное гражданство, учредили стипендии в помощь малообеспеченным ученикам»
Хранительница дома
«Двести лет хозяева никуда не переезжали из этого дома. Только после революции семью уплотнили, был весь особняк — осталось пять комнат. Я сюда замуж вышла, стала Телешовой. Все годы стараюсь тот порядок, который был, не нарушать. Документы, фотографии, мебель, вещи, библиотека, совершенно потрясающие по слогу письма Александра Андреевича; подшивки «Вечерней Москвы», начиная с 1924 года; записная книжечка моей свекрови, где описаны размеры постельного белья всей семьи: Колина подушка вот такая, Андрюшина подушка — такая, кому какие нужны наволочки; семейный рецепт «мазурки», тонюсенького печенья с изюмом и орехами. У меня вообще ощущение, что хозяева дома здесь, я у них то совета прошу, то защиты».
Мы говорим еще долго: про московские сады, оранжереи, ротонды, про «телешовские среды», на которые приходили Шаляпин и Бунин, про традиции отмечать всей семьей праздники, про новости, которые Татьяна Юрьевна узнает из свежего выпуска «Вечерней Москвы» — обязательный ежеутренний ритуал под чашку кофе. И еще решаем, что хорошо было бы к весне купить луковицы гиацинтов, вернуться сюда и посадить их во дворе.
Опубликовано в журнале Seasons of life, выпуск 48.
Архивные номера и новые выпуски ищите в онлайн-магазине.
Читайте также:
