«Лицей» — одна из главных в стране премий для молодых писателей. Каждый год экспертное жюри выбирает авторов, которым еще нет 35 лет, — прозаиков и поэтов. В разные годы лауреатами «Лицея» становились авторы, которые сегодня представляют современную литературу: Евгения Некрасова, Булат Ханов, Кристина Гептинг, Оксана Васякина.
6 июня, в день рождения Александра Пушкина, «Лицей» вновь объявил победителей. Лауреатом премии в категории «Поэзия» стала Александра Шалашова. Предлагаем почитать ее стихи.
* * *
у нас цветут социалистические растения –
бугенвиллея, гибискус, королевская пальма.
мы ждём богатого урожая.
сыплем золу под корни, рыхлим землю.
у нас цветут социалистические растения –
на растрескавшемся асфальте,
на жёлтых плитах, среди серых камней.
мы сидим на ступеньках старых домов,
под белёными стенами.
у нас цветут социалистические растения –
томатная паста, апельсиновая газировка,
консервированная фасоль.
оплели тонкие стебли,
заняли всякий дом.
у нас цветут социалистические растения,
пробивают грудь
да по миру всему стелются,
поднимаются высоко.
* * *
Здесь что ни день – тоска пустая неизъяснима.
Преображенья храм в Песках и в эту зиму
зелёный, белый, один стоящий противу ночи.
Мы здесь чужие, мы здесь случайные, помилуй, Отче.
Мы скоро вырастем, мы скоро станем глазами листьев.
И испарится тоска пустая, и будет жизнь нам
среди холмов, где львиный зев, где мак, где мальвы
в неосвящённой лежат земле и жаждут мая.
Заплачет небо густою синью с потёкшей ручки,
и память будет пустой и стылой, а дождь беззвучно
щекочет кожу и щиплет губы, колотит в кровли,
кропит дорогу, окурки в клумбах и каждый корень.
* * *
Здесь памятью пропитан каждый метр –
бредут мальцы, не сдавшие экзамен,
молочной смеси нет в универсаме.
А где-то там, внизу, мне двадцать лет.
Расшатаны перила, вымыт двор,
Апрашка, семь утра, соленья в банках,
но я несу в горсти муку и манку,
и страшно не войти живой в метро.
Иду по стружкам, брошенным к ногам,
молочным лужам и говяжьей крови –
когда настанет время колоколен,
себя я по кирпичику раздам.
Теперь гляди – мы выжили в дефолт,
ходили вместе с первого по третий,
и небо в сизом ультрафиолете,
и журавлей плывёт бесшумный флот.
Есть сто рублей – мне нечего терять,
куплю у бабки молоко и ливер,
и будут маяки гореть в заливе,
и будут маяки глядеть в меня.
На Малой Невке божий тихий снег.
Я клею пластырь к каждой новой ранке.
Безвременье вскипает в коммуналке.
И дочке скоро будет двадцать семь.
Камень
Жил старик. Баюкал в люльке веру – в одеялко кутал мёртвый камень.
Снилось старику – в саду безветренно, а петух поёт, не умолкая.
Здесь с рассветом дышится привольнее – и встаёт старик, и пахнет
ладаном.
и разбиты волнорезы – волнами. Старику апрельская прохлада
– что гроза, рождённая над морем. Скоро и она пройдёт и канет.
Если это так – прости мне, Domine. А петух поёт, не умолкая.
Кофе из жестянки – вот и таинство после страшной, выстраданной ночи.
Перья петушиные цветастые лоб его обветренный щекочут.
Что ж, старик – пора собрать по комнате книги и тетради – всё, что
помнится,
марки и монеты, сахар колотый. И искать другого места-полиса.
Где ни терм, ни тьмы, ни львов, ни тигров, и никто не приведён на муку.
В городе над жёлтым пыльным Тибром старику не отыскать детей и
внуков.
Так беги шафрановой дорогою, забывая, что учил на память,
ибо в каждом человечьем городе не старик ты, а господень камень.
Только сколько в этом свете горькой доли – гнева и бессилия, отчаянья,
если говорю – quo vadis, Domine?
А Господь идёт,
не отвечая.
Фото на обложке: Kristina Manchenko
