Текст: Полина Санаева
Фото: Antonio Gabola, Lalo Hernandez
Опубликовано в журнале Seasons of life, выпуск 52
Архивные номера и новые выпуски доступны в онлайн-магазине
Курортные романы – отношения, в которых в первый же день надо готовить себя к расставанию.
Прилетаешь на юг, и в первые дни хватает новизны. Еще вчера ты сидела в офисе на 57 человек в опенспейсе, составляла отчет в эксель, никак не могла облечь в официальную лексику свои достижения, свои творческие прорывы, свой внутренний космос. Пялилась в ковролин и загоняла в таблицу: «Количество просмотров выросло», «Охваты увеличились…» Ненавистные столбцы и цифры плясали перед глазами.
А сегодня ты тут, на берегу. И вокруг кипарисы и стаи светлячков в самшите («Это что? В кустах тоже камеры? А нет! — Светлячок! Он полетел-полетел!»), и главное море — шумит, лежит, дышит рядом.
Засыпая, ты слышишь, как галька позвякивает в медленном, мерном прибое. Ших-ших. И все цифры, все таблицы в эксель оседают в левой пятке, а потом и вовсе выводятся в песок. И море заполняет тебя. И наконец-то оно не только внутри, но и снаружи, не только в мечте, но в ее воплощении. Ших-ших! Море колеблется и шевелит гальку, вечное движение совсем рядом.
И в первый день просто десять часов сидишь на балконе, закинув ноги на балясины, и смотришь на море. Вечером выползаешь на набережную и бродишь вдоль магнолий, они так цветут и пахнут, что ты просто пьянеешь и даже не покупаешь вина в баре. Все и так классно, и никто не нужен.
Где-то день на пятый интернет-детокса, круглосуточного прибоя и йода в воздухе — мозги промыты, легкие продышались. Ты уже как-то подустала смотреть только внутрь себя и способна заметить движение в окружающей среде. И тогда ты натыкаешься на его взгляд, требовательный и ласковый одновременно. И оглянуться не успеваешь, как хочешь только одного — повернуться и снова увидеть эту требовательность и смешинку. И вот уже заказываешь себе бокалище вина, начинаешь практиковать осознанность и глубоко дышать. Вдыхаешь кипарисно-сосново-морской воздух и думаешь: «Так, стоп, надо отвлечься. Что там у Быкова было в его последней лекции?..»
Но вспоминаются все время почему-то только его стихи о любви.
В кафе у моря накрыли стол — там любят бухать у моря.
Был пляж по случаю шторма гол, но полон
шалман у мола.
Кипела южная болтовня, застольная, не без яда.
Она смотрела не на меня. Я думал, что так и надо.
В углу витийствовал тамада, попойки осипший лидер,
И мне она говорила «да», и я это ясно видел.
«Быков, он весь про меня, какая-то мистика», — думаешь ты. И все еще пытаешься отвлечься.
Всегда со школьных до взрослых лет,
распивочно и на вынос,
Мне все вокруг говорило «нет», стараясь,
чтоб я не вырос.
Ты сидишь в кафе на набережной, смотришь в низкое южное небо — черное-черное, и вроде бы безо всякой связи вспоминаешь, что Альбер Камю сказал. Знаете, что?
«Обаяние — это тогда, когда тебе говорят «да», когда ты ничего не просил».
Тогда оборачиваешься, и он все еще там, у него маленькие фламинго на рубашке, и его глаза говорят тебе «да», и ты это ясно видишь. Необходимость побыть в одиночестве перестает казаться такой уж жизненно важной.
Еще пару дней он ходит кругами, то критически приближаясь, то исчезая с горизонта. Вечером ты видела его в открытом кинотеатре среди сосен, а на утро он просто подошел на пляже и сел на твое полотенчико. И вот вы сидите рядышком, и ты прямо чувствуешь, какой он горячий и легкий, как дышит, и как от него хорошо пахнет. Понимаешь, что он подготовился — вымыл голову хорошим шампунем, погладил футболку, побрызгался дорогим парфюмом.
«Это конец», – думаешь ты. И применяешь последнее убойное средство — начинаешь думать:
«А что у него там в Москве? Жена, пятеро детей, две ипотеки? Или жена и любовница? Или жена, бывшая жена и десяток просто бывших? Я сама таких выбираю».
Так давно, так загодя начал с тобой прощаться,
Что теперь мне почти уже и не страшно,
Представлял, что сначала забуду это,
потом вот это…
«А я, когда надо будет расставаться, выстрелю себе в голову из двух пистолетов, как в «Солнечном ударе», — думаешь ты.
Не отказываешь себе в удовольствии еще раз окунуться в коричневые с золотистыми крапинками глаза, хочешь донырнуть до их дна, прямо шаришь по ним прожекторами, ищешь подвоха. А они тебе все еще говорят — «да», и ты это ясно видишь.
«Спасибо, нет», — говоришь ты тоже одними глазами и идешь купаться. Когда возвращаешься, на полотенчике уже никого нет.
Потом видишь еще пару раз сквозь самшит и у барной стойки мелькание маленьких розовых фламинго, но в глаза больше не смотришь. Ших-ших!
Кипарисы, сосны, белки, магнолии, светлячки. «Курортных романов не хватало, — думаешь ты. — Мне скоро на работу!»
