Арт-консультан Ася Аникеева @advise_me_art поговорила с шестью художниками из обоймы компании Smart Art и узнала, как условия самоизоляции повлияли на их жизнь и творчество.
Александра Паперно
О работе в условиях изоляции
Я на самоизоляции в своей квартире в центре Москвы, с мужем и сыновьями Петей и Васей. Сейчас все происходит как во сне, так что я делаю что-то, не давая оценки результату. Из мастерской я перевезла все самые маленькие холстики, бумагу, краски, маркеры, тушь. Пользоваться этими материалами психологически сложно — волнуешься, что их не хватит, что в какой-то момент останешься ни с чем. Вспомнилось перестроечное детство, когда папа подарил мне невиданную роскошную голландскую гуашь, которая так и засохла — она была слишком ценной, чтобы быть израсходованной.
О новых идеях
В начале марта один из самых для меня важных людей в мире искусства предложил мне сделать проект, который в сегодняшних условиях стал для меня кислородом, невероятной удачей. Я нырнула в этот проект и, удивительным образом, его идея оказалась очень созвучна с нахождением в замкнутом пространстве комнаты.
О поддерживающих ритуалах
Сейчас меня очень поддерживает интернет. Мои родители, сестра, многие друзья находятся в Нью-Йорке, и если бы не было возможности ежедневно быть с ними на связи, было бы гораздо тяжелее. Друзья из совершенно разных жизненных периодов пишут и звонят, это очень приятно.
Из еды нас с детьми радует трёхкилограммовый ящик с маленькими подсоленными сушками. Мы их достаем в 6 вечера каждый день после занятия английским языком. В нынешнем положении очень важны ритуалы, хоть как-то структурирующие жизнь. Иногда мы смотрим кино — очень понравился фильм «Оленья кожа».
А еще в последние недели я нередко вспоминаю свою прабабушку 1900 года рождения. Нам казалось, что она была просто помешана на чистоте. Она очень строго следила за тем, чтобы дети мыли руки, мыла целыми днями всё вокруг, в том числе овощи и фрукты простым мылом и даже прокаливала принесенный из булочной хлеб. Мы все посмеивались, а теперь я понимаю причину: она пережила эпидемии, которые никто из более молодых не застал.
Сергей Сапожников
О работе в условиях изоляции
Я сейчас в своей квартире в Ростове-на-Дону. У меня уже был опыт такой вынужденной изоляции: из-за проблем с ногой с 2000 года мне время от времени приходилось сидеть дома. Я привык: много читал, слушал музыку и рисовал. В итоге стал художником! Моя квартира это и есть моя мастерская в масштабах моих интересов и проектов. Мне достаточно пространства, где я могу спокойно слушать музыку, читать, просто быть в одиночестве.
Так, моя серия конца 2000-х годов «Халабуда» была построена на воспоминании о детских играх в пространстве квартиры. Сейчас я снова увлекся съемкой интересных ракурсов, хотя пока что ничего не мастерю. Похоже, что после карантина у меня родится новая история про меня и мое жилье.
О поддерживающих ритуалах
Я, как и всегда, слушаю виниловые пластинки из своей обширной коллекции на хорошей музыкальной системе. И читаю книги по фотографии и искусству: шкаф только стоит открыть, и я занят на несколько часов. А еще исполнил мечту детства — завел собаку! Сейчас она меня очень поддерживает — мы много играем.
О книгах, кино и еде
Книга на время самоизоляции — большой двухтомник с ретроспективными снимками фотографа Акселя Хютте «Early Works. Night and Day». Рассматриваю его, и думаю, что начну снимать пейзажи после карантина. Из кино — потрясающий фильм Себастьяна Шиппера «Roads». Мое любимое блюдо — мясо, я частенько готовлю стейки. А еще с радостью экспериментирую на кухне с полезными продуктами.
Арсений Жиляев
О работе в условиях изоляции
Я нахожусь на даче в Подмосковье. К счастью, мне удалось оборудовать здесь мастерскую. Все, что касается работы здесь — приятные хлопоты вроде расставить книги, разобрать архивы старых работ и прочее. Сейчас я работаю над эскизами с компьютером. Планы европейских выставок на паузе с угрозой отмены. Хотя у меня получилось открыть выставку в Милане в конце января — она и сейчас висит в галерее, закрыть не успели.
О новых идеях
Разбирал архив, и в голову пришло несколько идей, как его можно превратить в выставку. Много делаю вещей со словами, как и раньше. Но хочу продолжить более осознанно. Вообще, есть желание вернуться к формальной простоте, аскетизму. Мне так приятно в пустоте. Самоизоляция в этом смысле отражает мое состояние. Сейчас добавилось нервов. Переживаний за близких. Но в целом, самоизоляция в той или иной степени сопровождает меня всю жизнь.
О поддерживающих ритуалах
Сейчас я читаю «Житие убиенных художников» Бренера. Это очень злая, энергичная, но по-своему грустная книга. То, что нужно во время карантина. После того, как ушел Лимонов, прочитал его биографию авторства Эммануля Каррера, до которой прежде не доходили руки. Вообще у нас на даче есть полная подборка литературного журнала «Носорог» — мне есть чем отвлечься.
Дарья Иринчеева
О работе в условиях изоляции
Я сейчас дома в Нью-Йорке, в 5 минутах ходьбы от главного госпиталя, переоборудованного в инфекционную больницу исключительно для пациентов с COVID-19.
Сложившаяся ситуация не сильно помешала моим рабочим планам: поскольку я живу между Питером, Веной, Сантьяго и Нью-Йорком, то всегда планирую свою работу заранее. Этот год я хотела посвятить «медленному искусству», поэтому со мной в карантине все необходимые материалы для создания новой серии вышивок и жесткий диск с гигантским архивом отснятого материала — буду монтировать видеоработы.
О новых идеях
Утвердились и актуализировались мои размышления на тему коллапса, падения, хрупкости баланса, перерождения. Я думаю о существовании маленького, частного, субъективного под давлением вселенской объективности. Прямо сейчас мы наблюдаем за искажением эволюционной траектории, видим, как формируется множество сценариев: от повсеместной системы слежения и контроля, монополии больших корпораций до массового перехода к экологичному образу жизни, увеличения огородов, ферм, спаду потребительства.
В «жизнь после карантина» я возьму все, чем сейчас занимаюсь: и вышивку, и видео, и рисунок с акварелью, и приготовление еды дома.
О переменах в жизни
Добавилось беспокойство, которое приходится постоянно контролировать. Мне странно совсем не выходить на улицу и непривычно все время готовить дома, когда в Нью-Йорке доступна самая разнообразная и невероятно вкусная еда. Из положительного — общение с близкими людьми, ведь у всех появилось больше свободного времени.
О поддерживающих ритуалах
Поддерживает комплекс вещей: подкасты на Meduza, особенно «Книжный базар», рекомендованные книги на Storytel и лекции на Arzamas, приложение «Мобильный художественный театр», американское кабельное телевидение… И за всем этим разнообразием я недавно связала свой первый свитер, чему несказанно рада. Я как раз в нем на фотографии.
Света Шуваева
О роуд-трипе, совпавшем с карантином
По стечению многих обстоятельств мы с другом начали свой карантин на машине в роуд-трипе по российской глубинке. Мы проехали Пензенскую область и обнаружили в ней единственное в России производство кленового сиропа. Прямо сейчас у кленов завершается уникальный трехнедельный период, когда они дают сок, из которого «Пензенские кленоварни» варят сироп. Старая кленовая роща опутана прозрачными трубками, образующими систему сбора сока. УАЗы забирают из леса резервуары собранной жидкости и по бездорожью, между черных вспаханных полей, доставляют их в цех, где сок выпаривается и превращается в сироп.
В Саратовской области навестили парк и усадьбу Голицыных-Прозоровских конца XVIII века, Зубриловку. В руинах классицизма уже давно обитает природа. Когда-то здесь гувернером для детей служил баснописец Крылов и написал «Свинью под дубом». Дуба уже нет, а вот заросший котлован — это тот самый «Водоём» Борисова-Мусатова. Живописец когда-то приезжал в Зубриловку, чтобы остановить на холстах уходящее время русских усадеб.
Проезжали Большое Болдино, что в Нижегородской области. Здесь Пушкин в 1830 году находился на карантине от захватившей страну эпидемии холеры. В Ивановской области мы учились топить печь и готовить на ней в доме у «Горя-моря» — так местные называют Горьковское водохранилище на Волге. Шторм на Волге слышен далеко вокруг. Устав от поиска лучшего места для жизни и работы, мы решили осесть в ближайшем большом городе, — им стал Нижний Новгород. В нашей съемной квартире есть балкон, по которому можно пройти из гостиной на кухню, то есть можно ходить кругами. А еще здесь только икеевская мебель, будто ты живешь в шоу-руме Икеи в неизвестно каком городе.
О работе в условиях изоляции
Работается как никогда хорошо. Последние несколько лет я практически не делала графику. Чтобы засесть за рисование мне нужна была какая-то особенная концентрация и время, которых не хватало. Сейчас таких вопросов не стоит. Мой график: просыпаешься, рисуешь, завтракаешь, рисуешь, ужинаешь, рисуешь, ложишься спать. Мои воспоминания о недавних поездках в карантине конвертируются в рисунки и тексты. Так я тоже путешествую, но внутри головы.
В условную «жизнь после карантина» я обязательно возьму умение готовить пшенку с тыквой и ржаные оладьи с кленовым сиропом. А еще понимание того, что чрезмерное потребление всего на свете вредно, в первую очередь потому, что отнимает у тебя самое главное — время.
О поддерживающих ритуалах
Меня поддерживает музыка, которую мой друг сочиняет на электрогитаре, оголтелое рисование, переписка с друзьями и долгожданное весеннее солнце. И книга «Гриб на краю света» Анны Лёвенхаупт Цзин.
Александра Галкина
О работе в условиях изоляции
Я чувствовала себя небезопасно, и уже к середине марта перевела все свои рабочие контакты в онлайн-режим. От поездок в мастерскую пришлось отказаться. Думаю, обстоятельства моей самоизоляции мало чем отличаются от обстоятельств большинства людей сейчас — словно это миниатюрная версия глобального катаклизма. Есть люди, которые больше теряют сейчас, которым не повезло заболеть или потерять близких. В такое время очень важна взаимопомощь. Например, администрация здания, где я снимаю мастерскую, на это время вдвое снизила для всех стоимость аренды.
Карантин застал меня за работой над керамической серией тарелок, изображающих людей с мобильными устройствами в руках. Они смотрят в экраны, и не всегда понятно то ли на свое отражение, то ли на что-то ещё в своих телефонах. В сложившихся обстоятельствах у этих работ появилось новое прочтение. Это собирательный портрет людей, оказавшихся в изоляции.
Думаю, теперь я буду больше заниматься экспериментами и заготовками. Может, сделаю новый онлайн выпуск своего исследовательского проекта Dj Galqueena, в котором я рассказываю о музыке, созданной художниками за последние 100 лет.
О поддерживающих ритуалах
Не скажу, что меня поддерживает что-то особенное, какая-то одна книга или что-то подобное. Я пробую дочитывать то, что не успевала до карантина, и у меня целая батарея книг на очереди. Но это время не про то, чтобы наверстать упущенное, мне кажется. Оно про то, чтобы осмыслять происходящее и делать выводы.
Столкновение с угрозой, которая невидима и неосязаема, сильно озадачивает меня как человека и художницу.
Непредсказуемость ситуации делает нас заложниками разного рода страхов, но искусство, как мне кажется, способно помочь им сопротивляться. Как художница, я позволю себе смелость так выразиться, хотя понятно, что нам помогают выжить медики и все неравнодушные люди, кто участвует словом и делом.
В моей самоизоляции я сделала видеоработу о том, как нужно правильно мыть руки. В ней я использую акриловую краску яркого цвета. Движения рук на видео максимально приближены к технике мытья рук, которой следуют в своей повседневной практике медицинские работники.
На обложке работа Светы Шуваевой
