Французский фотограф Томас Джорион превратил свое мальчишеское увлечение заброшенными домами в профессию. Его съемка опустевших вилл севера Италии свидетельствует о том, как благородно стареет восхитительная архитектура. Вполне в духе романтизма, который противопоставлял вечному уходу вечную красоту.
— Скажите, Томас: почему именно заброшенные здания?
— Недалеко от дома, где прошло мое детство, были два заброшенных замка, которые медленно разрушались. Когда мне было 12 лет, я объездил на велосипеде всю округу и облазил их все. Мы с друзьями забирались внутрь через разбитые окна и исследовали руины. А в 18 я купил свою первую камеру и начал снимать. Я с камерой пришел в свои любимые заброшенные замки и сделал первые снимки.
— Вам не было страшно заходить в пустые дома?
— Напротив, я обнаружил, что постоянно возвращаюсь сюда и снимаю, как завороженный. В заброшенных зданиях время меняет темп — будто эти места изолированы от остального мира. Я хотел зафиксировать это на пленке, пока они не исчезли полностью, однако в процессе работы понял, что мне не хватает базовых знаний о композиции, эстетике фотографии, о том, как передать через нее эмоции. Я снимал и снимал. И в какой-то момент понял, что это не просто увлечение, — я хочу заниматься этим в жизни.
В конце прошлого века в мире произошло два огромных крушения: конец индустриальной эры на Западе и развал Советского Союза. Так что, как видите, история человечества всегда связана с руинами, с обломками прошлого. Вопрос в том, стоит ли уничтожать их полностью и строить что-то новое, или же хранить как напоминание о прошлом?
— Вы — первопроходец в своем деле?
— В большинстве заброшенных мест до меня почти никто не был, но после того, как появлялись публикации, туда устремлялся поток людей. Что, к сожалению, ускоряло процесс разрушения…
— Удивительно: в цифровом мире вы продолжаете снимать на пленку!
Я снимаю только на цветную пленку: она передает ощущение натуральных фактур. Цифровая съемка гораздо холоднее, ее совершенство искусственно. Моя любимая камера — Ebony 4×5, это очень серьезный аппарат. Она хорошо ложится в руку, несмотря на внушительный вес.
Мне нравится снимать заброшенные места со всеми их несовершенствами. Я никогда ничего не переставляю в кадре, не выстраиваю сцену и не использую профессиональный свет — иными словами, не вмешиваюсь в среду.
