Монологи записала: Светлана Сидорова
Фото: Евгений Чулюскин
По себе знаем: те, кто закончил факультет журналистики МГУ, могут часами рассказывать об этом месте — столько историй, казусов и просто теплых сердцу моментов хранят лестницы и коридоры бывшей усадьбы на Моховой, 9. В Татьянин день делимся воспоминаниями известных выпускников старейшего журфака страны.
Мы снимали факультет журналистики рано утром, когда он только просыпался. На стеклянный купол падал первый снег. Пространство было похоже на музыку. Оно звучало сотнями голосов и признаний. Дышало и наполняло нас любовью.
Борис Минаев
Выпуск 1981 года. Писатель, главный редактор журнала «Медведь»
Любимым местом на журфаке для меня всегда была площадка под лестницей — между главным входом и буфетом, где еще раньше был телефон-автомат. Дело в том, что роскошной главной лестницей на второй этаж, огромной и прекрасной, на которой сразу вспоминаешь Герцена, Огарева и других знаменитых студентов МГУ, люди пользуются очень редко. Во-первых, если ты опаздываешь на пару, если у тебя «хвосты» и прочие неприятности, очень не хочется, чтобы тебя сразу видели буквально все (а главная лестница просматривается из всех точек здания, со всех этажей). Ну и, во-вторых, жалко ее топтать, она же памятник! Поэтому обычно люди пользуются вот этой, боковой, рабочей лестницей.
Обычно мой день на журфаке проходил так: я шел на занятия, потом что-то перекусывал в буфете, если получалось (как правило, получалось не очень, поскольку ассортимент советской еды был крайне мал), потом шел в библиотеку и начинал ждать. Ждал я обычно одну и ту же девушку, которая потом стала моей женой и училась на вечернем. Иногда, конечно, бывали исключения, но редко. Потом девушка приходила, я провожал ее на занятия и опять ждал, стоя вот на этой площадке.
Это ожидание нисколько меня не утомляло. Я спал. Читал. Сидел. Умудрялся, мне кажется, даже лежать. Проходящие мимо люди иногда заговаривали со мной. Напоминали мне об академических задолженностях. Делились новостями. Предлагали работу. Просили две копейки позвонить. Начинали ждать вместе со мной.
Пожимали плечами. Предлагали перекурить и поболтать. Обменивались книгами. Потом занятия на вечернем отделении заканчивались, и она приходила. Я знал, что она знает, что я тут стою и что никогда не уходил, не дождавшись. Вот так и сложилась модель всей моей дальнейшей жизни.
Владислав Флярковский
Выпуск 1985 года. Обозреватель телеканала «Культура»
Вопреки расхожему представлению о том, какие образы запечатлевает наша память, берусь утверждать, что мы запоминаем лучше прочего вовсе не то, что бросается в глаза, а то, что скрыто от глаз. Не то, что потрясает воображение немыслимым масштабом или невероятным изяществом, а то, что открывается тебе внезапно, да еще там, где не ждешь. Совсем не то, что обнаруживаешь «прямо на ходу». Нет. Вот вы сверните резко вправо, войдя на факультет журналистики, не замирайте, увидев знаменитую, грандиозную лестницу с балюстрадой. Пройдите дальше мимо лестницы-колодца, ведущей вверх (тогда, в 80-е, она была постоянно во мраке).
По ярко освещенному коридору дойдите до угловой части здания и резко примите вправо — там не менее мрачная лестница-колодец, ведущая вниз. Вот внизу и есть то, о чем вспоминаешь с некоторым замиранием сердца: тир, пальба, наглядные пособия военной кафедры с описанием средств спецпропаганды. Там же и зал для поддержания хорошей физической формы. Эй, журналист! Хочешь к штыку приравнять перо? Палить очередями и одиночными коллеги всегда умели отменно. Должно быть, журфаковский подвал цел, невредим и бесперебоен.
Егор Колыванов
Выпуск 2003 года. Ведущий программы «Сегодня» на НТВ
До сих пор, проезжая мимо здания на Моховой, сам себе завидую, что провел здесь студенческие годы — с видом на Кремль, Манеж и Александровский сад.
У меня два любимых места на факультете. Прежде всего атриум третьего этажа — там в перерывах между занятиями было интересно стоять с друзьями, болтать о чем-то и наблюдать, как размеренно течет жизнь факультета. Вот кто-то только пришел и поднимается по центральной лестнице, вот закончились занятия в телестудии на втором этаже, а вот включается ночная подсветка стеклянного купола.
Одно жалко — стекла не отличались чистотой. В те непростые с экономической точки зрения годы — конец 1990-х — 2000-е — на их мытье приходилось экономить.
Ну и второе любимое, можно сказать — потайное, место… Если обойти центральную лестницу на первом этаже, то сзади после небольшого коридора вы попадаете еще на одну лестницу. Там всегда очень тихо и безлюдно. А высокие потолки, уходящие вверх ступени и огромное узкое окно создают атмосферу суровой готики. Мы там курили. Сейчас это звучит возмутительно, но тогда с курением в общественных местах, как, впрочем, и со многим другим, было либеральнее.
Татьяна Визбор
Выпуск 1982 года. Автор и ведущая эфиров на «Радио России»
На третьем этаже была аудитория. Там мы сдавали экзамен по такому замечательному предмету — «Политэкономия социализма». Преподавала его доцент Новосельцева — бесконечный объект студенческих пародий. Она по тогдашней привычке всех называла «товарищами»: «Товарищ Визбор, товарищ Петровская» и т. д. Так вот перед аудиторией был предбанник, с ним аудитория была соединена фанерной стеной, которая не доходила метра полтора до потолка. И вот Ира Петровская обнаружила такую вещь, что все, о чем говорят в предбаннике, все было слышно в аудитории, абсолютно. И мы придумали целую схему.
Главная задача была — зайти человеку и громко прочитать билет: «Основной закон социализма», например. И мы начинали за стенами аудитории как бы говорить друг другу: «Ты помнишь основной закон социализма?» А другой отвечал: «Я сейчас посмотрю, как это звучит». И начинали просто тупо диктовать человеку, который сидел в аудитории. Если человек вдруг пропустил что-то или не понял, не расслышал, он кашлял, и мы повторяли предыдущий абзац. В этот раз Новосельцева была крайне потрясена нашими знаниями. Она, правда, пару раз выходила и говорила: «Товарищи, можно потише». Но таким образом мы провели всю группу. У нас все, кроме одного человека, получили «четверки» и «пятерки». Это было наше ноу-хау и потом этим пользовались другие, особо одаренные, студенты.
Марк Розовский
Выпуск 1960 года. Художественный руководитель театра «У Никитских ворот»
Университетская юность у каждого своя: кто-то живет и по сей день воспоминаниями о Стромынке, где возникала и первая любовь, и общежитийное братство, кто-то вспомнит факультетскую библиотеку с ее горами непрочитанных или прочитанных в спешке, по диагонали, как раз за день перед экзаменом, книг, кто-то мысленно остановится у стены, к которой прикрепилась многометровая стенгазета «Журналист» с отменными стихами твоих сокурсников… Но все это там, в здании на Моховой, где в одном крыле (16- я аудитория незабываема!) соседствовали журфак и филак, в другом звала к себе студенческая столовая с пирожками по 10 копеек и витаминным салатом за 18, а посреди — большая библиотека с большим читальным залом, где можно было поспать часок, положив уставшую голову на руки…
Все это утонуло в далеком прошлом, но памятник Ломоносову стоит там же, где стоял, и это священное место вне конкуренции. Тут мы фотографируемся всегда, когда встречаемся и глотаем слезы по поводу ушедшего, но такого дорогого и такого счастливого времени. Мы с тобой, любимый Михаил Васильевич!
Аркадий Мамонтов
Выпуск 1988 года. Спецкор и руководитель студии «Авторская программа Аркадия Мамонтова» на телеканале «Россия-1»
Конечно, я помню те маленькие аудитории, где мы сдавали экзамены. Например, мы шли на экзамен по древнерусской литературе как на праздник. Ее преподавала Людмила Евдокимовна Татаринова — потрясающий педагог. Нас, ребят после рабфака, она почему-то очень сильно любила. Может быть, потому, что мы носили ей цветы утром.
У нас было соревнование, кто первым прибежит в 314-ю или в 315-ю аудиторию и принесет ей букетик гвоздик или роз. Но самое главное было расшаркаться с ней вежливо и сказать: «Доброе утро, Людмила Евдокимовна! Я готов!» И она говорила в ответ: «На тебе конфетку».
Давала нам конфетку, и мы сдавали экзамен. И называла нас «деточки». Это я помню до сих пор.
А еще я помню легенду журфака — Елизавету Петровну Кучборскую, которая преподавала древнегреческую литературу. Она читала лекции в той аудитории, которая была Ленинской раньше. Мы ждали с нетерпением этой лекции. Она заходила в аудиторию, была худощавой, маленькой, но голос у нее был, как у Зевса, громоподобный. Увидев на кафедре микрофон, она подходила к нему и говорила: «Уберите этот аппарат!» Она требовала только одного от нас — чтобы мы любили историю Древней Греции.
И я помню случай, когда один спортсмен, для которого баскетбольный мяч был в приоритете, сдавал экзамен по древнегреческой литературе. И вот что он сделал: прибежал в «Детский мир», купил коня игрушечного, щит, меч — все для малышей. И он, баскетболист — метр девяносто, уселся каким-то чудом на этого коня и, когда Кучборская входила в Ленинскую аудиторию, у дверей встретил ее возгласом: «О, Агамемнон! Приветствую тебя!» Эту фразу единственную он выучил из Гомера. И Кучборская сказала нам всем: «Учитесь, как надо сдавать экзамен! »Пять». Иди, сынок».
Читайте также:
