В героев современного шведского писателя Свена Нурдквиста — ворчливого деревенского пенсионера Петсона, его умного котёнка Финдуса, беспокойных кур, соседей и прочих обитателей их деревни — невозможно не влюбиться. Кто читал — тот меня поймет, кто не читал — очень рекомендую. Истории про одиночество и дружбу, охоту на лис и походы на рыбалку, тоску дождливых дней и увлекательные изобретения не оставят равнодушными ни детей, ни их родителей.
«Петсон и его котенок Финдус живут в небольшом доме в одной небольшой деревушке. Рядом с домом расположены сад, курятник и два сарая: один дровяной, а в другом старик устроил себе мастерскую. Вокруг деревушки зеленеют луга и поля, а за ними начинается густой лес. Гости к ним заходят нечасто, но Петсон по ним не очень-то и скучает».
Книги Нурдквиста не производили бы такого впечатления, не будь они замечательно иллюстрированы самим автором. Так и хочется перенестись в этот мир сельского хутора с уютными домиками с черепичной крышей и камином. И, кажется, что этот мир очень далек или даже не существует на самом деле. Ну может быть и существует где-нибудь в шведской глубинке, но где она, эта глубинка? Вы не поверите, но такой дом есть совсем рядом с нами, всего в нескольких часах езды от Петербурга и выглядит так же, как на картинке: красная обшивка, черепица, чудесный изразцовый камин и даже куры на заднем дворе! Но обо всем по порядку.
В южной части Карелии находится один из наиболее красивых уголков если не всей России, то уж точно ее европейской части — Северное Приладожье. Гранитные берега крупнейшего в Европе озера во время последнего оледенения были изрезаны отступавшим ледником и покрылись длинными скалистыми заливами-лахти с многочисленными островками-шхерами. Благодаря влажному и прохладному климату преобладающий здесь ландшафт — сочетание сосновых лесов, каменных гряд и валунов, болот и бесконечных озер. Края эти необыкновенно живописны; когда в центральной России хотят похвалить красоту природы, то говорят: «Почти как в Карелии!». В конце одного из таких заливов находится небольшой поселок Куркиеки, с населением чуть менее тысячи человек. Это самый юг Карелии, Лахденпохский район. Попробуйте выговорить с первого раза, получилось? Финская топонимика — это, определенно, одна из карельских достопримечательностей. Гора Линнамяки, залив Лайккаланлахти, скала Карвалинвуори, поселок Элисенваара — мы еще в России или уже в Финляндии.
Действительно, именно финны оставили наибольший вклад в местной топонимике, архитектуре и вообще здешней эстетике. Однако, история этого края настолько насыщенна, что сводить ее исключительно к финнам было бы неверно. Считается, что именно здесь, в Северном Приладожье, возникло племя «корела», из которого позже сформируется современный финно-угорский народ корелы. Первую государственность здесь установили не финны и не шведы, а новгородцы. О существовании Куркиеки мы впервые узнаем из новгородской летописи, упоминавшей нападение шведов на погост Кирьяж в конце XIV в. Во время многочисленных русско-шведских войн Кирьяж много раз переходил из рук в руки. В XVII веке, в один из периодов шведской власти, Кирьяж, благодаря активно развивавшейся торговле и верфи стал городом и получил свое второе название — Кроноборг, «коронный город». Северная война и основание Петербурга имели огромное значение для Карелии — с тех пор Россия будет постоянно пытаться отодвинуть свою западную границу подальше от столицы. С начала XIX века окончательно отвоеванные у шведов территории становятся Великим княжеством Финляндским в составе Российской Империи. Во время своего финского периода, длившегося вплоть до «зимней войны» 1939-40 г. поселок получает свое третье название — Куркиеки (в переводе на русский — «Журавлиная река»).
Сейчас бывший город можно проехать по старой дороге всего за несколько минут, обратив внимание на старую деревянную застройку с покрытыми мхом крышами, краеведческий музей и смотровую площадку на скале с великолепным видом на залив, памятники советским и финским солдатам и отличное футбольное поле. Но самое интересное, что можно увидеть в Куркиеки, находится в некотором отдалении от центра. За рекой и городищем Линнавуори, на холме Андерсиненмяки, в окружении столетних лиственниц, пихт и кедров располагается главная достопримечательность поселка — Усадьба Ларса Сонка.
Архитектор Ларс Эриел Сонк (1870-1956) — один из известных мастеров эпохи финского национального романтизма — местной разновидности модерна, отличающейся использованием традиционных материалов (дерево и гранит) и гармоничным сочетанием с окружающей природой. В течение жизни Ларс Сонк, как и многие его коллеги, прошел творческий путь от национального романтизма до функционализма и ар-деко. В Финляндии сохранились несколько десятков его построек: великолепные церкви в Хельсинки, Турку и Тампере, больницы, биржи, банки, школы, жилые дома и загородные виллы, например, композитора Яна Сибелиуса и президента Финляндии.
В России же сохранилась всего одна постройка авторства Сонка — и это как раз загородный дом в Куркиеки, построенный в 1914 году для брата архитектора, Карла, работавшего преподавателем и агрономом в местном институте земледелия. С первого взгляда в доме видны типично «скандинавские» черты: мощный гранитный цоколь; двускатная черепичная крыша со слуховыми окнами; мансарда; большие окна с оригинальной расстекловкой; сочетание цветов — кирпично-бордовые стены из вертикальной доски и гонта и белых наличников. Внутри дома — кафельные печи-голландки и изразцовый камин, а в кухне — печь с медным колпаком-вытяжкой.
Размеренная жизнь дома и его обитателей (одна семья агрономов сменяла другую) прервалась с началом войны. После 1945 года финны были депортированы, а Куркиеки, как и вся новоприсоединенная территория была заселена переселенцами из РСФСР и Белоруссии. Дом стал использоваться как ясли и общежитие совхоза, но без должного ухода пришел в сильное запустение. И быть бы ему разобранным на дрова, но, к счастью, в начале 90-х годов дом получил новых хозяев. Еще ничего не зная об истории места, но сумев увидеть красоту сквозь мерзость запустения (к тому времени дом стоял без окон, полов и части обшивки, а территория вокруг была завалена мусором) усадьбу приобрела семья Ивановых из Петербурга.
С тех пор не прекращается работа по реставрации дома и, что не менее важно, по осмыслению этого пространства и наполнению его жизнью. Начиналось все достаточно прозаично — денег не было и ремонт делали своими руками. Выносили мусор, клали полы, вставляли окна, укрепляли лестницы. После открытия границ произошел всплеск туризма и культурного сотрудничества, в результате которого от иностранных гостей стало известно, что дом этот не простой, а авторства знаменитого архитектора. Благодаря стараниям хозяйки, Лидии Евгеньевны, дом включили в перечень региональных памятников культуры, а внутри открылся небольшой музей.
Сегодня дом продолжает быть загородной усадьбой-дачей как для своих владельцев, так и для гостей. По предварительной договоренности хозяева могут провести экскурсию по дому и поселку, накормить вкусным обедом, поселить в одной из комнат, в том числе c великолепным старинным камином, натопить сауну. Периодически проводятся семинары, мастер-классы и выставки. Лидия Евгеньевна и сейчас принимает гостей, но теперь основной движущей силой этого проекта стал ее внук Никита, с детства принимавший участие в реставрации и жизни дома.
Откуда же в этой истории взялся Петсон? Готовя большую карельскую поездку для Турбюро Калитка я обнаружил Усадьбу Ларса Сонка и с первого взгляда мне пришла в голову аналогия с иллюстрациями из произведений Нурдквиста. Когда я оказался на месте, нисколько не был разочарован. Черепицы, красные стены, камины — все на месте. Туалет и куры — где и должны быть, то есть на заднем дворе. Да, Куркиеки не назовешь хутором, впрочем, в будни и, особенно, зимой, когда уезжают все дачники, здесь становится очень тихо. Имбирным печеньем нас не угощали (хотя вот это я бы очень рекомендовал хозяевам), зато были традиционные карельские пирожки-калитки и собственные заготовки грибов и смородинового варенья. Если вы поклонник этих книг — уверяю, вам здесь понравится.
Добраться до Куркиеки несложно: это 180 км или примерно 2,5 часа от северной столицы. В последние годы путешествовать по региону стало заметно проще, потому что на трассе А-121 открылись большие новые участки, прорубленные в граните. Совсем недавно в Сортавалу из Петербурга был пущен ежедневный поезд «Ласточка», делающий остановку на станции Элисенваара в 15 км от Куркиеки.
Если вас заинтересовала Усадьба Ларса Сонка и вы собираетесь съездить туда, то вот вам советы, что еще посмотреть в тех краях:
— По пути из Петербурга непременно остановитесь в еще одном городе с большим количеством названий: Корела-Кексгольм-Кякисалми-Приозерск; окованные шведскими кирасами ворота крепости производят сильное впечатление.
— Двигаясь дальше можно увидеть заброшенные кирхи в Лумивааре и Лахденпохье, а также аутентичный вокзал начала ХХ века на станции Яккима.
— В часе езды на север находится Сортавала — интереснейший город, внешне оставшийся где-то между 30-50-ми. Когда находишься в Сортавале-Сердоболе-Сордавале (как вы уже поняли, одного названия для местных городов мало), труднее всего поверить, что ты в обычном районном центре российской глубинки, настолько интересна здесь архитектура — смесь финского национального романтизма и функционализма 30-х годов. Отдельного упоминания заслуживают и прекрасные гостиницы в ладожских шхерах.
— Если же вы располагаете временем, то можно отправиться на юго-запад, через Карельский перешеек, бетонные клыки линии Маннергейма и кирху Йозефа Стейнбека в Мельниково-Ряйсяля в настоящую столицу здешних земель — Выборг.
Север Ладоги и Куркиеки абсолютно точно заслуживают времени на поездку. Оказавшись здесь, вы найдете удивительной красоты природу, не очевидные достопримечательности и, главное, неравнодушных людей.
По понедельникам будем присылать
письмо от команды, а по пятницам —
подборки лучших материалов
