Мы помним песни Окуджавы с детства, кто с пластинок, кто из cоветских фильмов, у кого-то их пели родители, кто-то сам пел и играл на гитаре с друзьями, а кто-то слушал живой голос Окуджавы. Поэт Вероника Долина вспоминает поэта Булата Окуджаву.
Булат Шалвович, дорогой мой. Как теперь говорить. Уже 25 лет как вы не с нами. Но я говорю с вами больше, чем прежде.
Какой же вы были…. Очень молодой в том 1976 году. Высокомерный. Сутулый несколько театрально. Усики эти. Концерты тогда вам были не положены. А поучить немного молодежь — было можно. Что-то вам пришлось из моего тогдашнего… Я пришла на Речной вокзал, дело было зимой, мне было 20 лет. По квартире ходил пудель. Прошмыгнул подросток — мальчик. И златовласая женщина заглянула.
Я мечтала о книжке. Он говорил: рано тебе. Я хотела пластинку уже… Я была девочкой, которая пела концерт каждый вечер, с редкими пропусками. Он говорил: рановато еще. А у меня же была уже сотня песенок. Но он был строг ох, строг. А моя кассетка попала в отдел поэзии журнала «Юность». И позвали меня знакомиться. И печататься. И он сказал: «Ладно, напишу тебе пару строк в журнал». И написал. А потом и еще написал. Это было более 40 лет назад.
В 70е — писал песни для кино. Под его прищуренным глазом — запели герои «Приключений Буратино» (помните «Какое небо голубое, мы не сторонники разбоя»?). С соломенной шляпкой забавлялись Гердт и Миронов. Луспекаев и «Госпожа удача» в «Белом солнце пустыни». «Звезда пленительного счастья», Баталов, Стриженов и Песня кавалергарда «Не обещайте деве юной…» Пришла проза: «Бедный Авросимов», «Путешествие дилетантов», потом и «Упраздненный театр». Это поэзия, длинной строкой записанная.
Все стало хорошо у Булата Шалвовича в 80-х. Печатали много. Концерты пришли. Сколько было сил и настроения — он выступал. Прекрасный режиссер-документалист Владислав Виноградов снял «Мои современники», стержнем там — концерт в Политехническом музее. Среди публики актеры театра «Современник», Таганки и МХАТа. Помню Жванецкого, Юрия Роста. На сцене Булат Шалвович, ненаглядный. Магия как она есть. Скрипучий голос, ворчливая манера говорить…. И старинная домоцартовская музыкальность, стихосложение из фонем певучих. «Гори, огонь, гори».
Страшно мне было в том июне 1997 года. Вы же были со мной всегда, внезапный ваш уход меня сразил. Как же так — ваша поэтическая старость еще и не началась. В тревоге я взглянула на своих родителей — они были ваши ровесники. И точно — через два года не стало моей мамы, потом и папы. Какое же хрупкое и нежное было ваше поколение, как же вы прошли все, что выпало, сколько успели нам дать тепла.
Булат Шалвович, Оля и Булат-младший, помню мягкость прикосновения ваших щек в тот день. Фото и видео с похорон похоже не существует. А ведь это была поэзия. Прощание в Театре Вахтангова. Аксёнов, тронувший меня за локоть, чтоб заступить на пост у гроба на сцене. Баталов, идущий одиноко по Сивцеву Вражку, с цветами. На Ваганьковском было и страшно, и светло. Дождь, потом солнце, цветами усыпанные дорожки, птицы, взлетевшие над могилой, грузинское пение.
Теперь что же. Прошло 25 лет. Бывают концертные программы, снимаемые в Музее Окуджавы в Переделкино, с актерами и музыкантами, как положено. «Вы слышите, грохочут сапоги и птицы ошалелые летят»…
Как же вы смотрите на нас сверху, Булат Шалвович? Мы, простые московские поэты, оказались не на уровне. Крупицы волшебства, может быть, и рассеяны в нас, но самонадеянно и немудро распорядились мы, такие как я, вашим наследством — Москвой, ее музыкой, ее снисходительной верой в человека.
«Мои современники», В. Виноградов (Вечер в Политехническом музее)
Что до песен, Булат Шалвович, что до самих ваших песен. Которые на парадоксальном русском, московском языке вы написали в те самые горькие послевоенные 50-е годы прошлого века. Не знаю, как вы это смогли. Иначе как чудом это не называется. Если называется как-то вообще. «Бери шинель, пошли домой», «И значит, нам нужна одна победа», «Ах, война, что ж ты сделала , подлая», «Матушка, не плачь по сыну»…
Вот кто ненавидел войну. Это именно Булат Окуджава. Мальчиком прошедший ее. Разговоров об этом он не терпел. Не мог. Как и мой папа. И такая удача была — 9 мая, день рождения Булата Шалвовича — всегда для нас был большим песенным днем в мае.
«Каждый слышит, как он дышит». До сих пор хочу, чтоб люди слышали песни, легкие как дыхание. Мало кто владел этой магией как Булат Шалвович Окуджава.
Спасибо за все
Читайте также:
