Текст: Ольга Сергеева
Фотографии: Екатерина Кожевникова
На дворе октябрь, до сезона спаржи еще далеко. Но в серые дни приятно прочитать историю про зелень, жизнь на земле и личную философия, которая основывается на труде, покое и созидании. Евгений Гибшман много лет работал архитектором и жил в Москве, а потом уехал в Рязанскую область и стал выращивать спаржу.
Этот и другие материалы можно найти в новом номере Seasons Afternoon, его можно купить на Ozon, Wildberries, Яндекс.Маркет
Мы про спаржу говорим? Этот вопрос терпеливый Евгений Гибшман задал примерно через полчаса после начала разговора. За это время мы успели обсудить Вольтера и Гёте, Микеланджело и Рубенса, конец эпохи застоя и перестройку.
Я по первому образованию инженер, в дипломе специальность записана «проектировщик мостов», но вообще с детства хотел быть художником, поступал, но не поступил в Строгановку, и родители уговорили пойти в МАДИ (по папиной линии у нас было несколько поколений мостовиков). 1978 год, Афганистан, дедовщина в армии — нужна была бронь. А потом, не приходя в сознание, сразу после МАДИ я пошел в МАРХИ. Все мои дружеские связи — из МАДИ, хотя вроде бы я там случайно оказался. МАРХИ я окончил в 1986–1987 году — начало перестройки. Некоторое время поработал на советской службе и ушел заниматься архитектурой. Своим. Почти все московские архитекторы вышли из двух грибниц: Моспроект-1, Моспроект-2. А я был немножко вне этих тусовок. Это отчасти хорошо, отчасти плохо. Хорошо с точки зрения независимости, и по этой же причине — плохо. Первый заказ получил, как говорится, через «друзей и родственников кролика». Ну и дальше сарафанное радио. Потом публикации в журналах. На восемьдесят процентов занимался частными интерьерами.
Я был очень романтичен вначале. Считал, что буду творцом, тем самым счастливцем, который занимается любимым делом. Это все потом очень мешало. Я был за высокое и вечное, а мне говорили: что ты мне про композицию и про стиль, лучше скажи, куда 600 пиджаков повесить. Но есть две-три работы, за которые не стыдно. Ну не я первый. Это только в конце XIX века появилось разделение на творческую работу и коммерческую. А раньше все искусство было на заказ. «Ваше сиятельство, я вам уже накрасил, извольте забрать». Приходят клиенты, вы делаете заказ. А насколько уж вы сумели соблюсти свои эстетические художественные представления о прекрасном… Если получилось, молодец. Не получилось, это факт вашей личной биографии.
Начиная с 2007 года рынок начал скукоживаться, к 2014-му экономика всего этого дела стала не такой хорошей. У меня было большое бюро: московский фронт-офис и еще проектировщики в Кишиневе, которые делали технические чертежи. Взбивать лапками сметану становилось все сложнее и сложнее, прыти — все меньше и меньше, и в какой-то момент я подумал: гори оно все. Как теперь говорят, выгорел.
Год я просидел — на берегу. А потом стали появляться мысли: чем бы заняться-то? У меня на острове в Рязанской области, в глуши, стоял старый деревенский дом. Это история, растущая из далекого детства.
Я не верю ни в случайность, ни в Бога. Верю в то, что человек может сделать сам.
У дедушки была дача в подмосковных Снегирях, которую я очень любил. Ее потом продали,
я скучал по такой старой даче, и вот в 1986 году купил дом в Мещерском национальном парке. Мне тогда было тридцать лет с небольшим.
И хотелось мне куда-то подальше от людей забраться уже тогда. Я разложил карту Московской области и соседних с ней областей и увидел в районе Спас-Клепиков леса и много-много воды. Ткнул пальцем, сказал: вот сюда надо ехать. Приехал и пошел по деревенским дворам, спрашивал у людей, не продает ли кто здесь дома. Мне говорили: вот иди по дороге, по тропинке, через гать, через лес, и там найдешь. Так я очутился на берегу озера, возле большой крестьянской избы, как потом оказалось, построенной во времена нэпа. Эта изба и стала нашей дачей на долгие годы. Жили как ленивые дачники: в огороде джунгли, в доме сперва керосин и свечи, потом — электричество от генератора.
К 2015 году старшие дочери выросли, и дом стоял опустевший. Мне было около 55 лет, хотелось кардинально сменить род занятий,быть подальше от людей и поближе к природе. И вот я стал думать: хорошо бы там, на земле что-то выращивать, хотя всю жизнь убегал от грядок. Прикинул, что дает наибольший эффект с одного квадратного метра. И оказалось, что после незаконных растений на первом месте по эффективности стоит спаржа. Если вы производите маленькие партии, то для того, чтобы это было минимально рентабельно, нужен эксклюзивный продукт. А спаржа обладает аурой гламурности. Я начал готовить землю, стал изучать вопрос. В какой-то момент оказалось, что невозможно заниматься подобного рода вещами, находясь в Москве. Стал все больше жить в деревне. А живя в деревне, невозможно обходиться без цивилизации. Я начал менять дом, теперь у меня там солнечные батареи, канализация, вайфай.
Спаржа растет долго — урожай можно только на третий год собирать. В первый год это былиночка, на будущий год потолще, а вот на третий уже похожа на ту, которую мы знаем. Корень у нее — огромный паук, на пол- тора метра вглубь уходит. Я пробовал делить корневище, но понял, что проще выращивать из семечка. Сезон урожая у спаржи короткий — конец апреля — начало июля. Но ухаживать за ней надо с весны до глубокой осени. Каждый год я немножко увеличиваю площадь посадки. А началось все с урожая в два килограмма. И со знакомых. Тот же принцип — «друзья и родственники кролика». Это самый надежный, самый верный способ. Дальше сделал группу в запрещенной теперь сети, появилось сообщество, которое потихоньку растет. Позже прибавился телеграм-канал.
Никакая реклама, никакой промоушен не сравнится с тем, когда тебе твой близкий приятель или родственник говорит: слушай, отличная тут спаржа, я заказываю, и ты попробуй. Делать агрохолдинг я не планирую — зачем мне опять на те же грабли? Тогда кончится эта жизнь полуфермера-полугорожанина. А в сезон я живу так: в течение недели собираю поспевшую спаржу, храню ее в погребе, привожу в поддоне с водой, как цветы, раз в неделю в Москву, рассылаю всем сделавшим заказы. И назад, в деревню.
Я практически постоянно живу в глуши, смотрю на небо, изучаю труды и биографии архитекторов, выращиваю спаржу, третий год экспериментирую с артишоками, но пока их ест в основном тля. В прошлом году, правда, нашел способ, как уберечь их, попробую еще разок вырастить урожай в этом сезоне. От проектирования почти отошел, вот только разве для себя — занимаюсь сейчас строительством водонапорной башни. Будет рядом с теплицей кампанила с солярием. Сейчас я увлекся историей архитектуры. И даже не столько архитектурой, сколько биографиями архитекторов. Довольно трагические были у многих судьбы. К примеру, Монферран. Человек строил всю жизнь собор — Исаакиевский. А на освящении собора государь мимо него прошел, как мимо столба. Так этот бедняга так расстроился, что ушел с церемонии раньше. Простудился. Через месяц умер. Он просил похоронить его в соборе, но нельзя католику в православном храме лежать. И его увезли во Францию, на Монмартре похоронили. Баженов наш, московский, у которого сломали дворец царицынский. Представьте — строишь, строишь, а потом говорят: ломайте все на фиг, что-то мне не нравится. Константин Тон — автор храма Христа Спасителя. Придворный архитектор, обласканный. А Николай умирает, и все — сам ты никто, звать тебя никак. И в бедности помираешь. Лучше уж со спаржей. Зависеть от солнца и дождя.
Спаржа в беконе
На одну порцию:
— стебель спаржи (5–6 шт.)
— ломтик сырого бекона (5–6 шт.)
— чеснок (1 зубчик)
— соль и перец по вкусу
1. Нижнюю часть стебля спаржи очистить от кожуры с помощью овощечистки.
2. Обернуть каждый стебель спаржи беконом по спирали.
3. Выложить на разогретую сковородку.
4. Закинуть туда нарезанный лепестками чеснок и обжарить с двух сторон (примерно
10 минут).
5. Поперчить и подавать скорее на стол.
Читайте также:
По понедельникам будем присылать
письмо от команды, а по пятницам —
подборки лучших материалов
Нажимая «Подписаться», я даю согласие на обработку моих персональных данных
