Текст: Светлана Сидорова
Фото: Соня Гришаева
Стиль: Дарья Уланова
Московский бренд White Palisade собирает чайные композиции, пробуждающие воспоминания. Например, коллекция «Впечатления лета» — это сладкий липовый цвет и жужжание пчел, жаркие клубничные дни, приближающая сладкий сон душица. Яркие образы, знакомые и понятные каждому, оттого воспетые художниками слова. В ожидании тепла и дачных вечеров нашли литературные эквиваленты главным чайным вкусам в стихах Пастернака и романах Пруста.
Литературный гербарий можно собирать всю жизнь, пока в домашней библиотеке есть непрочитанные книги, а в коробке с чайными саше — молчащие соцветия. Весну за весной, лето за летом, осень за осенью с перерывом на зиму (кристаллы снега не сберечь) собирать листики и соцветия как закладки, перебирать волшебные слова, заваривать литературный чай. Читать сад как книгу, входить в библиотеку как в сад:
Давай ронять слова,
Как сад — янтарь и цедру,
Рассеянно и щедро,
Едва, едва, едва…
Борис Пастернак
Назначать свидание под чеховской вишней, разливающейся белым морем цветов весной, срывать ее созревшие ягоды летом, целый день варить варенье в саду у дома с мезонином, долго пить чай на террасе и знать, что этот день будет длиться вечность:
В саду пахло горячими вишнями. Уже зашло солнце, жаровню унесли, но все еще в воздухе держался этот приятный, сладковатый запах…
Антон Чехов. «В родном углу»

Спать в шалаше под бунинской липой, просыпаться под пение птиц, «на все лады заливающихся в солнечном саду», согреваться чаем у костра, заблудиться в глубине аллеи и оказаться там, среди черных стволов, на краю света, на краю счастья:
По-прежнему весело озарен был сумрачный зал солнцем, светившим из сада в маленькие окна. Цыпленок, неизвестно зачем попавший в дом, сиротливо пищал, бродя по гостиной. Липовый цвет сох и благоухал на горячих, ярких подоконниках… Во всем, во всем — и особенно в запахе цветов — чувствовалась часть ее собственной души, ее детства, отрочества, первой любви…
Иван Бунин. «Суходол»

«Чай со вкусом летних каникул» — так в White Palisade называют черный чай с сушеной клубникой. Уходить из сада в поля, собирать поспевшую аксаковскую клубнику в ведро, в лукошко, в берестовый бурачок, в кузов… Возвращаться домой переполненными чудесной ягодой, рассыпать ее на коре липы, по-хозяйски возиться с клубникой, отбирать на варенье и для кушанья, для сушки, для клубничной воды; процеживать сквозь решето ткани, делать пастилу на сахаре и на меду. Спустя время, за самоваром, есть клубничные лакомства с чаем:
Более всего любил я смотреть, как мать варила варенье в медных блестящих тазах на тагане, под которым разводился огонь, — может быть, потому, что снимаемые с кипящего таза сахарные пенки большею частью отдавались нам с сестрицей; мы с ней обыкновенно сидели на земле, поджав под себя ноги, нетерпеливо ожидая, когда масса ягод и сахара начнет вздуваться, пузыриться и покрываться беловатою пеленою…
Сергей Аксаков. «Детские годы Багрова-внука»

Оборачиваться в детство, к травам и кустам, полным секретов, доступных только ребенку, тянуться прапамятью к земле, жить ее жизнью, прислушиваться к ее голосам, расти вместе с астафьевским огородом, плутать в его чаще, различать пряные, маслянистые, дурманящие запахи плодов и цветов, в кусте смородины видеть большой, таинственный мир:
Мокрый был и живой куст, поймался корнем за бок бочажины, растет, жирея с каждым годом и раздаваясь, и черные ягоды начал рожать, не поспеешь их ощипать — воронье или дрозды склюют, поздней осенью по воде бочажины гоняет листы смородины. Но вот беда — лягушата под смородиной летуют, а на лягушат черная змеюга охотится. И прежде чем подступиться к смородине, мальчик швыряет камни в куст, топает ногами, кричит, сатанея от нагоняемого на себя гнева.
Целый мир живет, растит потомство, шевелится, поет, плачет, прячется в плотно сомкнувшейся зелени огорода…
Виктор Астафьев. «Ода русскому огороду»

Питать душу. Звуками благовеста, августовским яблочным духом, сладким запахом клевера и гудением шмелей, вопросом «Чаю согреть?», красотой георгинов и мальв в цветнике заброшенного огорода-сада, взмахом крыльев бабочки и тонким ароматом душицы над забытой носовской прозой:
Иногда же из таившихся в межгорьях садов, уже созревших, обремененных плодами, вдруг опахнет волнами теплого яблочного ветра, и ты невольно неудержимо вдохнешь этот скопившийся за ночь пьянящий аромат с примесью душицы, полынка и еще чего-то волнующего и родного, потянешь в себя со всей жадностью, насколько позволяют пуговицы на рубахе…
Евгений Носов. «Яблочный Спас»

Зачитаться и не заметить, как из ветки или черенка, листа или лепестка, заложенных когда-то в книгу, прорастают смыслы-воспоминания, распускаются в сердце слова, написанные сто лет назад, но обнаруженные только сейчас, и возрождают тебя:
И как в японской игре, состоящей в том, что в фарфоровую чашку, наполненную водой, опускают маленькие скомканные клочки бумаги, которые, едва только погрузившись в воду, расправляются, приобретают очертания, окрашиваются, обособляются, становятся цветами, домами, плотными и распознаваемыми персонажами, так и теперь все цветы нашего сада и парка господина Свана, кувшинки Вивоны, обыватели городка и их маленькие домики, церковь и весь Комбре со своими окрестностями, все то, что обладает формой и плотностью, — все это, город и сады, всплыло из моей чашки чаю…
Марсель Пруст. «По направлению к Свану», перевод А. Франковского
Реклама. ООО «Алар-Юг». 4CQwVszH9pSYqYBV5SV
Читайте также:
По понедельникам будем присылать
письмо от команды, а по пятницам —
подборки лучших материалов