Качотта, улитки и пейзажи Поленова: dolce vita в деревне Бёхово

Поделиться в facebook
Поделиться в twitter
Поделиться в vk
Поделиться в pinterest

Разговор записала: Ольга Сергеева
Фото: Леонид Гудченко

В начале декабря ООН признала деревню Бёхово в Тульской области одним из лучших в мире мест для туризма. Мы тоже там были: наяву любовались поленовскими пейзажами, пили чай из самовара, ели домашнюю качотту и молодой пармезан из местного молока, гладили пони на небольшой ферме и не могли наговориться с Наташей Шумаковой — несколько лет назад они с мужем купили в Бехово старинный дом и открыли в нем гестхаус.

Давайте-ка сначала за стол, вы, наверное, с дороги голоднющие! Запеканка, колбаса домашняя, сыры — молодой пармезан и российский, хлеб вчера испекли. Я вообще хлеб не ем, но от этого не могу удержаться.

С Натальей Шумаковой мы познакомились два года назад. Приехали журнальной командой в глемпинг «Зеленая тропа» и попали на сырную дегустацию. Нас угощала вкуснейшими сырами особенная женщина: открытая, мягкая, но понятно, что сильная, со светящимися глазами, досконально знающая свое дело и с интересом расспрашивающая про нашу жизнь. 

Оказалось, что Наташа живет в Бёхове, деревне, которая находится неподалеку и относится к землям музея-заповедника «Поленово». Места особенные. И люди там — под стать.

Вот этот стол, стулья, самовар — «жители» этого дома. Здесь очень много мебели осталось от прежних хозяев, мы постарались все, что возможно, отреставрировать, диваны, кресла перетянули, сохранили старые двустворчатые двери. Дом вообще 1956 года постройки, хозяин был художником, музыкантом и, видимо, замечательным строителем — спроектировал дом, всю резьбу на окнах сделал сам. Два года назад внучка Сорокиных решила дом продать, мы его купили и сделали гест-хаус. Так что теперь в Бёхове есть дом, в котором живет наша семья, а чуть ниже по улице — дом Сорокиных.

Дом построен в 1956 году, и внешней архитектурой, и внутренней планировкой он напоминает старую русскую дачу

Мы с мужем оба — коренные москвичи, выросли в хрущевках. В Бёхово попали случайно, двадцать пять лет назад. Отправились в гости к родне в Тарусу и по дороге залюбовались беленькой церковью на противоположном берегу Оки.
 
На обратном пути решили заехать, посмотреть на эту красоту поближе. В храме был только батюшка, ни службы, ни людей. И он говорит: «Слушайте, вы в Москву едете? Захватите меня, пожалуйста». Дорогой разговорились, он такой оказался интересный, столько всего рассказал, и мы начали к нему приезжать, стали первыми прихожанами, в общем-то, этого храма.

Украшение Бёхово — церковь Святой Троицы (1906г.). В оформлении интерьера принимали участие друзья и ученики Поленова: И. Репин, Е. Поленова, А. Головин, М. Якунчикова, Е. Татевосян, Н. Поленова и сам художник.

Приезжаешь к выходным — надо где-то заночевать, и вот мы нашли бабу Лиду и договорились снимать у нее комнатку: обои отдельно, стена отдельно, кровать с провишей сеткой. Так провели мы года два, а потом чудесным образом купили участок. У нас уже был старший сын Коля, ровно в его день рождения — годик исполнялся — мы оформили документы на землю. И лет шесть строились. Сначала баню поставили, чтобы жить в ней, а потом начали строить большой дом. Трое детей родились в Москве, двое уже здесь.

Мы вообще ничего не знали ни про загородную жизнь, ни про то, как дом поставить. У мужа был бизнес, я закончила два института: по первому образованию бухгалтер-экономист общественного питания, по второму — логопед-дефектолог. Хотела открыть свой медицинский речевой центр для детей. И даже знала, кого возьму в команду из своих однокурсниц. Но на дипломе уже донашивала Колю. Родила, потом бёховская история началась — не до работы было.

Конечно, нам было трудно строить дом, мы толком не понимали, какая должна быть площадь кухни, комнат, как окна распределять. Почитали современные нормативы, посмотрели, как раньше строили, — аршин, косая сажень, золотое сечение.

Помню, муж никак не мог со строителями решить, какой формы арку прорезать в доме. Встал перед стеной, руки расставил в стороны и очертил ими полукруг, по ней провели линию.

Это место не сразу стало моим, потребовалось время. Но с каждым ребенком привязывалась к Бёхову сильнее и сильнее.

Свое хозяйство, уклад жизни, совершенно отличный от городского, все время на воздухе, маленькие бегают в гости из дома в дом, старшие уже ходят в соседнюю деревню к друзьям, телевизора нет… Все умеют работать руками, девочки готовят, мальчики столярничают. Детям хорошо в доме, их легко воспитывать здесь. Создал им уголок, детский домик, гнездо — и они там миры свои строят.

Дом состоит из двух половин, в каждой кухня и две спальни. Белая двустворчатая дверь соединяет оба пространства, когда собирается большая компания.

Дети, которые вырастают на земле, они другие. Любят и чувствуют природу. Я всегда устраивала творческие столы — и своим детям, и когда гости приезжали. Накрываешь стол, ставишь все необходимое для творчества: краски, бумагу, гуашь, кисти, воду в банках. Или всё для шитья — и делаешь елочные украшения к Новому году. К Пасхе мы так яйца красили, что-то красивое с девочками из бисера мастерили.

Почти вся мебель — от прежних хозяев дома, отреставрирована и сохранена.

Когда дети поменьше были, каждый день мы с мужем ходили с ними на речку — и зимой, и летом. В любую погоду. Они очень любят и чувствуют природу, это удивляет меня как человека, рожденного в городе, до сих пор. Вот я везу их в школу утром рано, и они говорят: «Мам, какой сегодня рассвет необычный».

Нет тесных стен, нет зданий, закрывающих горизонт, транспорта, толп людей. Ну, куры мимо пройдут, бабушка на свое крыльцо выйдет. Она живет с нами, в небольшом соседнем домике. И я очень рада, что несколько поколений рядом, дети у нее учатся традициям, которые в нашем мире и забыли уже люди.

Тетушка мужа по отцовской линии раскопала в архивах семейную историю. Шумаковы — старинный род, жили под Курском, там до сих пор есть деревни Малое Шумаково и Большое Шумаково. Жили зажиточно, много работали, рожали детей, у прадеда было пятеро. После революции их раскулачили, всё отобрали, посадили на телегу со всеми детьми — и выгнали из родной деревни. Они побирались, младшие дети просили милостыню по домам. Но выжили и даже получили высшее физико-математическое образование. Когда муж прочитал эти архивные документы, какое было хозяйство, какая большая семья, он сказал: «Вот как надо жить».

Сейчас у нас 15 коров, барашки, свиньи, мы делаем сыры, масло, колбасы, паштеты. А начинали с трех коров. Деревня, хотелось свое молоко, конечно. Но мы же про сельское хозяйство ничего не знали толком. Была у нас работница, помогала доить, и вот она ушла, а я осталась с тремя коровами и грудной Дашей. Муж на работе. Я иду в коровничек с ведром и с коляской, дою коров, качаю Дашу. И так продолжалось месяц, по два раза в день. Ведра, марля, банки, крышки, слезы…

А потом сливки снять, в ледяной воде отжать масло — у него тогда вкус необыкновенный, сделать сметану. А молоко все равно девать некуда — много его. И тогда муж мне сказал: «Попробуй сыр сварить». В соседней деревне Страхово нашлись люди — учителя местные, показали, как делать молодой нежный сыр с укропом, паприкой, специями, поделились натуральной закваской. Но такой сыр долго не хранится.

Муж говорит: «Давай ты будешь делать выдержанный сыр». А для меня это казалось чем-то, ну, совершенно недостижимым. Это как на скрипке играть, танцевать в балете. Восхищаюсь, но сама так не смогу.

В этот момент меня знакомят с женщиной, которая ищет в наших местах молоко хорошего качества — как раз вот для таких выдержанных сыров, представляете? Я думаю: «Боже, у меня же есть такое молоко, и девать его некуда. Вот у кого я научусь сыроделию».

Она приехала к нам в гости, попробовала молоко, похвалила, на моих глазах сварила качотту. И стала моим первым серьезным учителем в этом деле. Мы купили сыроварню — это кастрюля с толстыми стенками для охлаждения. А через несколько лет сделали небольшое производство. Сыр у меня крафтовый, он не может быть стабилен: всегда одного вкуса, одной твердости. 

Это особенность живого сыра, поэтому нам сложно сотрудничать с большими магазинами, там требуют стандарт. Но кто понимает, тот ценит эту нашу крафтовость. Гостей гестхауса мы всегда угощаем и сырами, и домашними завтраками.

Сейчас мы делаем семь видов качотты (с пажитником, прованскими травами, белым итальянским перцем, паприкой, вялеными помидорами, оливками, в вине), канестрато — это молодой пармезан, качокавалло, белпер кнолле, камамбер, д’амбер с голубой плесенью, рикотту, халуми и российский.

А вообще, мне очень хочется открыть небольшой ресторанчик в окрестностях, чтобы было меню дня — вот какая есть вкусная еда сегодня, ту и готовим: сыры, джемы и варенья из местных ягод, улитки с маслом, чесноком и травами на ржаных гренках (да-да, у нас здесь невероятные виноградные улитки на берегу Оки живут), наливочки, хлеб домашний.

Здесь знаете какие праздники люди устраивают? Поставят в саду длинные столы, лавки, наготовят вкуснющую еду: утку, кур, голубцы, салатов сто видов, вино домашнее, торты, пирожные. Ничего покупного, все-все свое.

Не ленятся. И видео снимают, и песни поют, и радости ни на кого не жалеют. И помогают друг другу — каждый день. И все здороваются. Меня это так удивляло, когда мы только перебрались в Бёхово. А теперь удивляет, когда приезжаешь в Москву, а люди тебе не смотрят в глаза, мимо бегут.

Читайте также:

Материал обновлен: 08-12-2021