Книга навсегда: что такое silent book

Интервью: Михаил Визель
Иллюстрации: материалы издательства

Итальянке Патриции Дзерби удалось то, о чем мечтают все издатели. Не просто зажечь суперзвезду вроде Джоан Роулинг. И даже не придумать успешную серию, ставшую международным брендом, вроде «пингвиновского» покетбука. А создать новый вид литературы — «тихую книгу», silent book. И вот уже без малого 40 лет успешно развивать его в своем издательстве Carthusia — наряду с другими, более «привычными» книжными сериями — хотя, разумеется, столь же красочными.

Но все-таки отличительная черта, «трейдмарк» ее издательства, – именно Silent Book. Это красочные книги-альбомы, повествование в которых ведется без единого слова, исключительно с помощью страниц-картинок. Причем, в отличие от комиксов, страницы не разбиты на кадры, на них нет реплик-«облачков» и энергичных звукоподражаний, всех этих забавных «шмяк» и «бдыщь». Казалось бы, как можно рассказать историю со столь строгими ограничениями? Оказывается, можно. И созданное Патрицией детское издательство успешно этим занимается. Причем не просто издает «тихие книги», но и ежегодно проводит для художников всего мира одноименный конкурс Silent Воок Соntest. В котором, между прочим, несколько раз побеждали и русские художники.

Мы побеседовали с Патрицией в ее миланском офисе, в двух шагах от «Тайной вечери» Леонардо, об учебе у Умберто Эко и архитектуре, о том, как она пришла в книгоиздание и зачем нужны «тихие книги». И, разумеется, о будущем.

Почему ты решила заниматься книгами без слов?

Я, можно сказать, издатель с пеленок. Первое издательство я открыла, еще учась в Болонском университете на факультете DAMS (Discipline delle Arti, della Musica e dello Spettacolo), основанном Умберто Эко. Я изучала шоу и масс-медиа. Но страстно любила иллюстрированные книги. Восемь лет занималась книгоизданием во Флоренции, потом продала свою долю и вернулась в Милан — ведь я из этих мест, с озера Комо.

В 1986 году, почти 40 лет назад, открыла издательство именно здесь, где мы сейчас сидим и разговариваем. Партнером выступил мой муж-архитектор. Его особенно не интересовали издательские дела, но его финансовое участие позволило мне пуститься в эту авантюру.

Я считала (и продолжаю считать), что книги — прекрасный инструмент, позволяющий рассказывать детям о мире, частью которого они являются. На этом и стоит Carthusia. Наша идея заключалась в том, что с помощью книг можно обсуждать самые сложные темы. Важно делать это с участием лучших писателей и иллюстраторов. Качество книг должно быть очень высоким. Хотя книга сегодня и кажется какой-то архаикой, но, как говорил Умберто Эко: «Книга — это как ложка, молоток, колесо или ножницы. После того, как они были изобретены, ничего лучшего уже не придумаешь».

Наверное, в 1990-х годах литература, в которой изображения играют главную роль, казалась очень авангардной?

Да, конечно! Мы создавали необычные формы книг и патентовали их. Но и содержание было необычным. Вот, например, серия под названием «История в квадрате» (формат всей серии — квадрат). Она началась с книги «Кот, который потерял хвост» — о детях, которые проходят лучевую терапию. Затем — «Волчонок Мартин», о детях с аутизмом. Третья книга серии, «Остров», стала мультсериалом, она о том, как вообще дети переживают такой трудный опыт, как больница.

А с мужем-архитектором вы не делали книги вместе?

А куда ему было деваться? Вместе с ним я сделала серию «Женские пейзажи» (I Paesaggi delle Donne). В ней вышли три книги: «Женщины Милана», «Женщины озера Комо» и «Женщины Капри». Мы описали наши любимые места. Но изюминка этих книг в том, что города и места вы узнаете через женщин, которые сыграли роль в истории. Среди них есть и русская — Анна Кулишёва — журналистка и социалистка, ключевая фигура для Милана конца XIX века. И Миучча Прада, не только модельер, но и создатель большого культурного центра. И еще — вымышленная, но ключевая фигура для нас, миланцев, — Валентина, «икона» Милана, персонаж великого комиксиста Гуидо Крепакса.

Серия «Женские пейзажи» Анджело Монти

Книги о женщинах, сыгравших важную роль в истории

Когда и как возник конкурс книг без слов?

В 2013 году, по инициативе моего дорогого друга, которого, к сожалению, больше нет с нами, — Джанни Де Конно, одного из величайших итальянских иллюстраторов. Мы вместе сделали множество книг, и в один прекрасный день он сказал мне, что хочет организовать конкурс, посвященный книгам без слов, — книгам, вовлекающим иллюстраторов как полноправных соавторов. Я, конечно, согласилась. После его ухода в 2017 году мы назвали конкурс его именем, с нами работает его дочь Констанца. У нас очень квалифицированное международное жюри. Вчастности, Елена Пазоли представляет Болонскую ярмарку детских книг, а Эрос Миари — Туринский салон. Они устраивают выставки работ победителей, и это очень для нас важно.

Меня часто спрашивают, в чем разница между книгами без слов и графическими романами? Как бы ты ее объяснила?

«Тихая книга» на самом деле очень громкая, она много говорит. В ней есть полноценный сюжет: начало, катарсис и финал. Это универсальный язык любой истории, но каждый читатель считывает его по-своему, потому что изображение может значить гораздо больше, чем слово. Поэтому «тихие книги» обладают великим преимуществом — возможностью разной интерпретации в зависимости от того, грустен ты или весел. Каждый раз ты видишь их по-разному.

Но то же самое можно сказать и о графических романах!

Нет, потому что графический роман имеет структуру, которая пришла из коммерческих комиксов. Это другой язык, более фрагментированный, описывающий очень разные ситуации. На страницах комикса везде есть входы, выходы, переходы. Редко когда кадр комикса занимает всю страницу. Обычно они образуют последовательность, которую нужно читать слева направо и сверху вниз, как обычную книгу. Книга без слов — это эволюция иллюстрированного альбома, который всегда представлял собой иконографическое представление некоего рассказа. Мы однажды выпустили книгу-фокус, она, кстати, вышла в финал одного из наших конкурсов. Это очень забавно: ты читаешь историю о прекрасном принце, доходишь до конца книги, потом отлистываешь сзади наперед — и она оказывается историей о прекрасной принцессе!

То есть слева направо — это история о принце, а справа налево — история о принцессе, а страницы одни и те же? Какая потрясающая придумка! И какой труд!

Да, труд немалый. Но мы немного сумасшедшие: все 400 титулов в нашем каталоге — оригинальные. Carthusia — независимое издательство, мы не входим ни в какую крупную издательскую группу, мы не покупаем иностранные права, а продаем свои.

А бывает так, что ты или твои коллеги придумываете какую-то идею и передаете ее художникам?

У нас много проектов, основанных на наших идеях. Например, мне хотелось сделать «тихую книгу» о таком сложном для детей состоянии, как сумятица и отчуждение. В последние годы для этого, к сожалению, много поводов — пандемия, военные конфликты. Я выбрала Анджело Руту, великолепного иллюстратора, который участвовал в нашем конкурсе «тихих книг» с «Чемоданом» — историей о тех, кому приходится уносить всю прежнюю жизнь в чемодане. Так появилось «Облако».

«Чемодан» Анджело Рута

История о тех, кому приходится уносить с собой всю прежнюю жизнь

У меня провокационный вопрос. Мы в Милане, городе святого Амвросия Медиоланского, в центре Западной цивилизации. А основа, фундамент Западной цивилизации — это слово, последовательность слов; разве вы не покушаетесь на эту основу?

На мой взгляд, основа — это не слова, а действия, которые подают пример. Свобода слова (в которую я верю) — часть Западной культуры, но это не само слово. Я считаю, что книга без слов демократична прежде всего потому, что ее можно интерпретировать совершенно по-разному. Это гораздо менее жестко по сравнению с написанным словом. Слово дает значение. Изображение интерпретируешь ты сам. Дети — великие интерпретаторы. Они прекрасно «читают» изображения. Да и не только дети. Некоторые из наших книг покупаются взрослой аудиторией. Это «Женские пейзажи», серия «Истории в квадрате».

А каков ваш абсолютный бестселлер?

Мы достигли тиража в 60 000 экземпляров с «Тарари́-Тарарера́». Книга на вымышленном языке пирипу́, которую 15 лет назад придумала Мануэла Буссолати. Она показала мне на Болонской ярмарке первые страницы, и я немедленно сказала: Не показывай больше никому, мы берем! Потому что мы сумасшедшие — мы любим такие книги.

Очень футуристическая книга!

Да, она основана наономатопее — то есть смысл слов, как бы бессмысленных, возникает из самого их звучания. Дети любят ее до упаду. Это игра, где должна быть сильная связь между читателем-взрослым и маленьким ребенком-слушателем.

«Тарари-тарарела» Эмануэла Буссолати

Книга достигла 60 000 экземпляров

Carthusia работает почти сорок лет; за это время мир изменился, издательский мир в частности. И вы сами во многом играете роль локомотива, двигателя этих изменений. На основе твоего опыта — как происходят изменения? В каком направлении мы будем двигаться дальше?

Важно никогда не думать, что вы уже всего достигли. Я верю, что мы становимся всё лучше и лучше. Надо уважать читателей и помнить о том, что язык меняется. Например, книге по сексуальному воспитанию «Вчера родились и всякое такое» (I nati ieri e quelle cose lì) — 30 лет, я ее делала для своего сына, и это была одна из первых книг «Картузии». Но недавно мы адаптировали ее, и сегодня она совершенно современна.

Когда ты начинала, еще даже не было Photoshop; сейчас это трудно представить. Как изменился мир иллюстрированных книг с развитием цифровых технологий, с приходом искусственного интеллекта?

Это невероятно! Я печатала с пленок с приклеенными объектами, все делалось вручную. А сейчас— ручной рисунок, цифровой рисунок… Искусственный интеллект — еще одна новая возможность. Больше не нужен тот, кто придумывает изображение, его генерирует компьютер. Он должен cхватывать идеи: немного отсюда, немного оттуда… Не то чтобы он прямо рисует. Он компилирует. Сегодня он не является генеративным; он не в состоянии сгенерировать слова или изображения, не отталкиваясь отчего-то заранее предопределенного; значит, он все еще ограничен. Намой взгляд, настоящая новизна появится, когда интеллект машины превзойдет способности иллюстратора или автора. Я вижу, как технологии меняют мир; но верю, что людям все еще много чего есть сказать. Эмоции, страсть — не сгенерить.

Мне 53 года, и у меня есть очень четкое ощущение, что я живу в том будущем, которое я представлял себе ребенком или подростком. А у тебя нет похожего чувства?

Я старше тебя, мне 67 лет. Я постоянно говорю себе: «Ты работаешь, уже сорок лет у тебя хлопоты, книги, страсти — и это продолжается!» Если ты занимаешься творческой работой, то возраст ни при чем. Будущее и настоящее накладываются друг на друга, а в основе прошлое. Ведь я — результат своего опыта.

Последний, самый простой вопрос: что значит Carthusia?

«Carthusia» на латыни — это «картезианский монастырь». Мне хотелось найти название, которое отсылало бы к лабораторным опытам. А картезианские монастыри, или картузии, всегда были местами не только молитв, но и экспериментов. Картезианский монастырь на Капри называется просто Carthusia; и в этом названии явно считывается «бумага», carta.