Ремонт семейной квартиры у Консерватории превратился для ее хозяина Антона Соловьева в путешествие из евроремонтных нулевых в Россию XX века и погружение в историю старой Москвы. Он рассказывает, почему лучше отказаться от идеи модного интерьера и не выравнивать стены, но вписать в облик квартиры историю места, дома и семьи.
Место силы
Большая Никитская стала моим любимым местом в Москве задолго до того, как превратилась в главную ресторанную улицу города, куда вынесло всю ту веселую жизнь, которую уже не вмещали Патрики. На перекрестке площади Никитских ворот прошла большая часть моей жизни. Рядом на Поварской жил мой дед, бабушка училась музыке в консерваторском училище в Мерзляковском переулке, на Арбате в Большом Афанасьевском жили родители, а выше по Тверскому бульвару находится Литературный институт, куда я поступил в начале нулевых, думая стать писателем. В квартире на Большой Никитской я провел свои студенческие годы — можно было проснуться минут за двадцать до начала первой лекции по античной литературе. Десять минут бегом по Тверскому бульвару, и я уже на лекции в Лите, расположенном в старомосковской усадьбе, которая пережила пожар 1812 года — лучшее, что может вообще случиться с человеком. Никитской повезло, потому что перспектива улицы сохранила вид старой Москвы.
Чтобы прочувствовать все описанное хозяином, квартиру можно арендовать посуточно, написав в аккаунт @nikitskaya14.
Квартира принадлежит моей семье. В нулевые в ней уже был сделан ремонт, но многие детали дома, построенного где-то в 1914-1915 годах сохранились. Я десять лет путешествовал по России и был очень увлечен дореволюционной эстетикой. Особенное впечатление на меня произвел отреставрированный деревянный терем в Асташово в Костромской области, проект не только большой красоты, но и невероятной глубины и смыслов.
Когда я отправился в путешествие во времени из нулевых обратно в Россию XX века и начал делать ремонт, мне очень хотелось вернуть квартире ее прежний облик, сохранив паркет, фурнитуру, двустворчатые двери в спальне, и вместе с тем сделать ее удобной, с современной ванной и открытой кухней. Я абсолютно ничего не понимаю ни в реставрации, ни в дизайне, просто стал читать о русском интерьере, смотрел старые фотографии и консультировался с несколькими специалистами. Благодаря ремонту я многое узнал о старой Москве и дизайне интерьеров, думаю даже написать книгу в духе очерков Евгении Пищиковой (журналист, эссеит, автор книги «Пятиэтажная Россия» — прим.ред.) по истории ремонтов последних пятидесяти лет.
Вписать в контекст
Чтобы уменьшить бюджет ремонта, я бы рекомендовал отказаться от идеи создания какого-то идеального интерьера. Точно не стоит делать интерьер модным, потому что в отличии от одежды, его трудно быстро поменять. Конечно, инженерная часть должна быть очень надежной, но я не вижу никакого смысла, например, в стремлении безупречно выровнять стены, особенно в старом фонде.
Мне кажется, мы часто стесняемся своих корней и или просто ничего о них не знаем. Я видел много ремонтов в духе «мы наш, мы новый мир построим», только там речь шла уже о строительстве увиденной где-то «еврожизни». На мой взгляд, это очень скучно. Я люблю личные интерьеры, где есть история семьи, дома и, может быть, даже местности, где расположен этот дом. Поищите что-то на дачном чердаке — вдруг там найдется вещь для вашего нового интерьера. Мне бы хотелось, чтобы наши интерьеры были более индивидуальными и стильными, а это вряд ли получится, если мы будем копировать снятую во время поездки в Стокгольм на airbnb студию. Мы же в Москве, а не в Стокгольме.
Если квартира досталась вам от родителей или бабушки, я бы обязательно использовал что-то, напоминающее о той эпохе. Советская винтажная мебель, несколько чашек, старый ивановский ситец — пусть это будет сложная история со следами уже ушедших поколений. Проще говоря, попробуйте использовать вещи ваших бабушек, а не покупать новое.
Любимая вещь в квартире — картина моего прадеда. Это любительская копия художника Михаила Клодта. Работа совсем не профессиональная, но для меня очень ценная. Мой прадед был простым пастухом, который после революции пришел из рязанской деревни в Москву едва ли не босиком. Где-то он научился живописи и в Москве зарабатывал продажей копий русских художников. Прадед часто писал пейзажи с коровами, видимо, вспоминая в Москве родное Агишево в Рязанской губернии. Его дети, в том числе, моя бабушка, которые выросли в Москве, были неплохими музыкантами, играли на рояле, на саксофоне в джазовом ансамбле. Это сочетание крестьянских корней и очевидной артистической одаренности — часть истории моей семьи по бабушкиной линии.
Сила деталей
Сделать интерьер локальным, то есть вписанным в историю дома и местности, помогает использование материалов, уместных в нашем северном климате и при таком освещении. Мой рецепт прост — только натуральное дерево (сосна, лиственница) и текстиль. Спасибо братьям Третьяковым — в Костроме по-прежнему делают неплохой лен. На мебели он быстро стирается, а для штор подходит отлично. В квартире есть вещи, собранные мной за время путешествий по России и соседним странам. Это чашки ИФЗ, текстиль «Крестецкой строчки», килим из Дагестана, очень яркие наволочки из узбекского иката, которые хороши для цветового акцента.
Мне кажется, довольно интересный прием — покупка старых дверей под реставрацию. Часто их можно найти за символическую цену или даже забрать бесплатно из старого дома, который подвергается евроремонту. Под старое дверное полотно хороший столяр легко изготовит дверную коробку в нужных размерах.
Ну и есть какие-то совсем простые вещи вроде принятой у нас раньше «плитки до потолка». Это вообще глупость, потому что хорошая плитка дорога. Для ванной лучше выбрать стильную плитку, защитив от влаги, действительно, уязвимые зоны, а остальные покрыть специальной краской.
Последнее, я бы никогда не стал пытаться уменьшить бюджет ремонта, экономя на мастерах. Хорошие рабочие — это половина успеха. Мастера, который месяц мне восстанавливал гипсовый карниз, лежа под потолком как Микеланджело, я помню до сих пор и очень ему благодарен.
Читайте также:
