Иллюстрации: Лёша Непетрович
Писатель Валерий Печейкин размышляет, что было бы сегодня с героями русской литературы, окажись в их руках не перо, а приложение для знакомств.
Валерий Печейкин
Драматург, писатель, ведущий подкаста Яндекс Книг «Листай вправо»
Я очень люблю искусственный интеллект. Может быть, поэтому я все время говорю с ним о любви. И этот текст я написал, разговаривая с нейросе- тью. «Любовь — это единственный сбой в системе, который мы не хотим исправлять», — сказала мне нейросеть. Выходит, любовь это ошибка?
В каком‐то смысле да, если считать жизнь без любви правилом. Это хорошо показывает шведская художница Лив Стрёмквист, нарисовавшая графический роман «Расцветает самая красная из роз». Стрёмквист подчеркивает, что любовь — это то, что происходит не по плану. Читай: не по алгоритму. И если взглянуть на русскую классику, то увидим немало сюжетов о том, как все пошло не так.
Вот Анна Каренина, страдающая от невозможной страсти, или Онегин, убегающий от любви, чтобы в конце концов понять, что она была его спасением. Для героев русской классики любовь — это всегда больше, чем чувство. Это романтическая вселенная, полная страданий. Но что было бы, если бы Анна или Онегин жили в наше время? Если бы искусственный интеллект стал советчиком в их любовных делах?
Представим Анну Каренину, только вместо мучительных прогулок по Петербургу она сидит за столом и консультируется с приложением, которое предсказывает развитие ее романа с точностью до процента: «Не встречайся с Вронским, вероятность разрушения семьи — 89%. Останься с Карениным, стабильность — 96%». Но сможет ли Анна прислушаться к советам машины? Конечно же нет! Ее душа не может жить в рамках алгоритмов. Эта страсть неподвластна человеческому разуму и тем более искусственному интеллекту.
Возьмем «Преступление и наказание» Достоевского. Казалось бы, где здесь место любви? А ведь все произведение пронизано нитью отношений Раскольникова и Сони. Соня — воплощение самоотверженной любви, которая остается с Раскольниковым, несмотря на его преступления. А что сказал бы о них искусственный интеллект? «Уровень совместимости — низкий». Но Соня действует не по логике, а по зову сердца. Машина не может учесть самопожертвование и духовную борьбу. Во всяком случае — пока.
Вспомните теперь чеховских героев. Представьте их в мире, где ИИ готов прийти на помощь в любовных делах. Чехов бы иронично улыбнулся: его персонажи часто не знают, чего хотят, и это делает их живыми и трогательными. Лично мне ИИ напо- минает героя чеховского рассказа «Злой мальчик». Там гимназист Коля подсматривает за отношениями своей сестры и «молодого человека приятной наружности», у которого он требует то рубль, то подарок, чтобы мамаша не узнала о его ухаживаниях за дочкой. В конце герои женятся и с чувством «захватывающего блаженства» дерут Колю за уши. В чём же сходство Коли с ИИ? В том, что он сразу заставил героев «оформить подписку» и далее постоянно подталкивал их к заключению брака. Как только брак был оформлен, подписку «отключили», отодрав Колины уши. У этого явления сегодня есть название — «nudge», то есть подталкивание. Только теперь этим могут заниматься не токсичные родственники, а этичные алгоритмы. Подталкивать нас к решению.
Как можно выключить «любовь»? Она ведь не лампочка, а — свет.
Но, наверное, самая интересная пара — это пушкинские Онегин и Татьяна. Если бы они пользовались современными приложениями для знакомств, их отношения могли бы и не начаться. Она ему — суперлайк, он ей — строгий страйк. «Учитесь властвовать собою». Алгоритмы не соединили бы светского циника с мечтательной провинциалкой.
ИИ сказал бы: «Совместимость ниже среднего». Кроме того, сегодня Татьяна иначе томилась бы по возлюбленному. Мы привыкли, что наши сообщения доставляются мгновенно, а не внуком няни или почтальоном. И томление испытываем, когда смотрим на одну галочку, говорящую, что сообщение доставлено. И тревогу, когда смотрим на две галочки, но не видим ответа.
Любовь — это безмолвие, когда она случилась и все слова уже сказаны. В таком состоянии действительно нет ничего лучше молчания или совместного поедания пиццы. Но когда любовь только начинается, она всегда требует ответа. И разговора.
Об этом мне напоминают тексты Владимира Одоевского — автора знаменитого «Городка в табакерке» — сказки о том, как мальчик Миша спустился в отцовскую табакерку и нашел в ней объяснение государства и космоса. Но есть у Одоевского и менее известная «Сказка о том, как опасно девушкам ходить толпою по Невскому проспекту». Возможно, во времена публикации (напомню, что Одоевский современник Пушкина) она не каза- лась особенно интересной. Но зато теперь кажется настоящим пророчеством. В этой сказке молодой человек влюбляется в девушку-куклу.
Перед этим, гуляя по Невскому проспекту, она зашла в бьюти-бутик и была там заколдована «заморским басурманином». Но важно не это, а то, как развиваются отношения героев. Молодого человека расстраивает, что девушка-кукла увлечена только светскими сплетнями. Он открывает ей, что в мире есть не только сплетни, а добродетель, искусство и любовь. Это и приводит к катастрофе. Потому что теперь кукла начинает рассуждать об искусстве, добродетели и любви. Ме-ха-ни-чес-ки. Как же
это напоминает то, как нейросети сегодня рисуют картинки, пишут тексты. И не просто рассуждают о любви, но и становятся её объектами.
Приведу пример из книги Меган О’Гиблин «Бог, человек, животное, машина». В ней американская писательница рассказывает о том, как жила в доме с роботом, которого сделала компания Sony.
Это был робопёс по имени Айбо. Уходя из дома, Меган не выключала робота, так как считала это жестоким. В какой-то момент он стал для нее чем-то большим, чем просто бытовой прибор. И, кстати, его имя — Айбо — с японского переводится как «любовь». Как можно выключить «любовь»? Она ведь не лампочка, а — свет.
Или другой пример — реальная история из Японии: мужчина по имени Акихико Кондо «женился» на голограмме виртуальной певицы Хацунэ Мику. Для него это была настоящая любовь, несмотря на ее искусственное происхождение. Технологии помогли ему преодолеть одиночество и найти эмоциональную опору. Этот случай иллюстрирует, как виртуальные отношения становятся частью жизни реальных людей.
Читая об этом, хочется воскликнуть: «Куда катится наш мир!» Однако, на мой взгляд, перед нами очередная версия мифа о Пигмалионе и Галатее. О скульпторе, который влюбился в каменную статую. Только сегодня можно влюбиться не в камень, а в бесплотный образ. Как зритель влюбляется в актрису, которую никогда не видел. И вести с искусственной возлюбленной настоящий разговор. Есть в этом что‐то от рассказа Анри Барбюса «Нежность». Но если его героиня давно ушла из жизни, то возлюбленная Акихико Кондо никогда не начинала жить.
Любовь выглядит как натянутая струна между двумя видами небытия. Или все‐таки — двумя видами вечности? Я мог бы задать этот вопрос нейросети, но лучше подумаю сам. Я люблю думать. Тем более о любви.
Этот номер журнала Afternoon можно купить по ссылке:
Читайте также:
По понедельникам будем присылать
письмо от команды, а по пятницам —
подборки лучших материалов
