Опубликовано в журнале Seasons of life, выпуск 45
Архивные номера и новые выпуски в онлайн-магазине
Оформить подписку или купить журнал в своём городе
«Бабушка» — такое уютное детское слово, самое подходящее для человека, который смотрит на тебя с нежностью и улыбкой сначала сверху вниз, потом в глаза, а если повезет — то и снизу вверх. В День Победы мы хотим рассказать о своих бабушках, очень разных, но одинаково полных любви.
ОЛЯ СЕРГЕЕВА
Сириус — это про бабушку. Она показывала нам с братом Сириус в окошко кухни. Готовила ужин после дежурства в больнице и разговаривала со звездами, с Пушкиным, с Верди. И с нами. А дедушка играл — в слова, в шашки, в домино, в картишки, в нарды. Дом бабушки и дедушки — это дом, где тепло. Дом, построенный нашим прадедушкой. Дом, где выросла наша мама и где проводили все каникулы в детстве мы. Дом, который внутри навсегда.
СВЕТЛАНА ЗОТОВА
Бабушка вышла замуж в 17 лет. Дедушке было 37, у него уже было трое детей от первого брака, и вся деревня смеялась, когда 13-летняя девочка на речке называла 17-летнюю девушку одного с ней роста «мамой». А потом были сложные революционные годы, скитания по Сибири, возвращение и еще 11 своих детей. Последний ребенок родился в декабре 1941 года, в землянке рядом с их домом, в котором в то время располагался штаб врагов. Бабушка прожила трудную жизнь, но никто и никогда не слышал от нее грубого или громкого слова. На ее фотографиях нет широких улыбок, но всегда есть кроткие, добрые, настоящие. Она все могла и все успевала, воспитывала детей, работала в колхозе и никогда не жаловалась. Когда я думаю, что вот уже совсем нет сил и просто невыносимо, я вспоминаю бабушку и двигаюсь дальше. Она — моя сила, мой корень.
ГАЛИНА ШАЛИМОВА
Достались мне удивительные, почти сказочные персонажи. Помню прабабушку-Груню (Агриппину) — маму моего дедушки, западную украинку, тонкую красавицу с длиннющей косой. Жила она в глиняной избе. В доме поселились совы и вокруг цвела сирень, пышная, яркая, ее всю жизнь выращивала бабуля. Местные звали ее знахаркой — она каким-то удивительным чутьем знала все травы и вылечила многих. Когда мама пошла учиться в медицинский институт, Груня наша очень обрадовалась: по стопам пошла. Прапрадеда Никиту (все звали его Соколиком) помню по рассказам. Это дед моей бабушки. Дожил до ста с чем-то лет и умер на пастбище, когда пас лошадей. Дедушка мой Николай — мужчина мечты! Папа моей мамочки: удивительный, чуткий, сильный. Никогда не повышал голоса, но мог так сказать тихо и серьезно, что все ошибки и оплошности исправлялись сами собой. Всю жизнь собирал книги: у нас огромная библиотека, где каждая книга проштампована дедушкиным экслибрисом. Боготворил нашу бабушку-красавицу и маленькую командиршу, учил нас читать и любить.
ЯНА ШАТУНОВА
Так сложилось, что у меня была только одна пара бабушки и дедушки. Но я никогда не чувствовала недостатка в любви и внимании. Для них я была не просто внучкой, а предметом безмерного обожания. Так остается и по сей день. Бабуля научила меня простой женской мудрости, ее подсказки не раз отводили от меня настоящие ураганы. А мой дедушка передал мне свои честность, смелость и принципиальность. Отчасти я смотрю на мир глазами моих самых замечательных и родных людей. Я безмерно благодарна им за себя нынешнюю и счастлива, что наше время вместе продолжается.
НАСТЯ МАТРОХИНА
В октябре у дедули — папы двух дочек, дедушки трех внучек и прадеда пяти внучек — наконец-то родился правнук, первый парень в семье. А в ноябре дедули не стало. Живешь и думаешь, что твои корни — это имена и даты на генеалогическом древе и в семейных альбомах, рассказы родни. А потом вдруг понимаешь, что это дедуля — любящий, понимающий, добрый, жадный до жизни, неутомимый выдумщик и рассказчик — мой самый крепкий корень.
МАША ЖАВОРОНКОВА
Моя бабушка была той самой бабушкой, про которую говорит поэт Маша Рупасова. Она страшно баловала меня. Кормила мороженым после школы, пекла блинчики и радовалась, как заинька ест. Ей не нужно было от меня ничего — ни английского, ни пятерок по математике. Только бы жила на свете и была счастлива. Ну и кушала хорошо. У бабули было всего три класса образования, она писала с ошибками и с трудом читала. Но зато она устраивала для меня потрясающие кукольные чаепития на балконе — с фарфоровыми тонкими чашечками и крохотными настоящими пирожками. А однажды, когда я вернулась домой после каникул, в моей комнате бабушка устроила настоящий пир. Вокруг детского стола чинно сидели все мои любимые игрушки. К каждой плюшевой лапе атласной цветной ленточкой была привязана огромная конфета и букетик цветов. Конечно, бабушка не призналась тогда, что это ее рук дело и до последнего поддерживала мою детскую веру в чудо. Я очень скучаю по бабушке. Она никогда не ложилась спать, пока все не соберутся дома. И теперь, когда иду домой, все жду, что в одном из окон еще горит свет. И меня всегда ждут.
ОЛЯ КОБКО
Моей бабушке восемь лет, она главная по хозяйству — отец ушел на фронт, а мама работает в поле. Когда немцы дойдут до их деревни, прабабушку застрелят на морозе из-за мужа-разведчика. А прадед в конце войны дойдет до Берлина и вернется к семье, когда дети уже вырастут. Время моих бабушки и дедушки будет намного спокойнее и в каком-то смысле романтичнее — они оба работали на полях с сахарной свеклой, а вечером он возил ее домой на раме своего «Урала». Параллельно в башкирском поселке — медовой станице уже другой дед дарил цветы, водил на танцы и экскурсии на буровую другую бабушку. Потом, как водится, и те и другие завели детей — и началось. В нашей семье на всех бабушек и дедушек девять внуков — крепких и дружных, как кочерыжки свеклы, и шумных, как башкирские пчелы.
ТАНЯ ЧУЛЮСКИНА
Когда моей бабушке было лет 19, она работала начальником почты в деревне в Рязанской области. Она была очень красивая, рыжая и озорная. А мой дедушка был метеорологом и летал на дирижабле. Однажды он совершил экстренную посадку недалеко от этой деревни, и все сбежались — ууу, какая штуковина прилетела! Дедушка со вторым пилотом пошли на почту давать телеграмму, и вот там-то они и встретились с бабушкой. Кино. Не так давно я переехала на улицу Ракетостроителей, которая упирается в улицу Дирижабельная, ту самую, на которой строили эти дирижабли. Тогда-то я осознала, что вернулась к корням.
КАТЯ ФУРЦЕВА
Бабушка Прасковья — с ней связаны воспоминания беззаботного детства и дачной жизни. Никаких нравоучений, советов или замечаний. Более простого, расслабленного, смешливого и легкого человека я не встречала. Может потому, что ей было не до сложностей? Война, трое сыновей и муж — главное, чтобы все были сыты! А еще — цвели цветы в саду, зрели яблоки, коты с собаками не дрались, а дети качались на качелях и громко смеялись. Конечно, сейчас я понимаю, как много сложностей стояло за этой простотой. Мечтаю найти себе такие же простые, немного деревенские и совсем не модные, бусы, из прозрачного, граненого бисера с радужным отливом — именно такие носила баба Паня до самой смерти. Ее улыбка, блеск глаз и бус, простая речь и широта души, любимый тост «Ну, за тебе!» — все это радует и переливается в душе и воспоминаниях самыми яркими красками.
КАТЯ СОРОКИНА
Моих замечательных дедушек уже нет со мной, а вот моей любимой бабушке Люсе в этом году исполнится 92 года. Она и сейчас, как в юности на фотографиях, — высокая и стройная, только уже не блондинка, а красивого серебряного цвета. Всегда делала зарядку утром, а вечером, засыпая, научила меня аутогенной тренировке «я совершенно спокойна, мои мысли далеко-далеко…». Она работала инженером в центре Москвы, проверяла чертежи гидроэлектростанций. И всегда была окружена какими-то красивыми историями про свои смелые поступки. От нее у меня любовь к путешествиям на машине, к маслинам и «ленивым» вареникам!
ЮЛИЯ ВЕЛИКАНОВА
Один мой дедушка погиб на войне, с другим мы разминулись всего на четыре месяца, а вот с двумя бабушками счастливо совпали на 20 лет с небольшим. Одна — высокая, худая, суровая, немногословная. Старообрядка из местечка Муствее в Эстонии. Во время войны городок оккупировали немцы, бабушка и ее дети были в списках на отъезд в Германию. Бабушка ночью запрягла лошадь, обернула колеса травой, чтобы не гремели, и с двумя детьми убежала в лес, на хутор к знакомым эстонцам. Я помню, как уже в моем детстве бабушка сама, впрягшись в плуг, вспахивает землю. А однажды, когда она колола дрова, со всего маху попала себе по ступне, только крякнула и тихо сказала: «Внуча, принеси-ка йоду», полила им ногу, села на велосипед и уехала к врачу. Она все делала очень быстро. Ее пироги помнят в городе до сих пор, а однажды она за полдня сколотила для меня домик моей мечты — абсолютно настоящий, с входной дверью, открывающимися окнами, столиком и кроватью. А вторая бабушка — московская. Невысокая, кругленькая, хохотушка, невероятная рассказчица и актриса. Могла часами читать стихи наизусть, обожала играть со мной во все, что бы я не предложила, и слушать книги, которые я ей читала, когда она уже совсем плохо видела.
КАТЯ ДРОНОВА
Мне года четыре. Прабабушка в темноте читает надо мной молитву и крестит перед сном маленькой рукой. Я млею под этим добрым шепотом и щекотным прикосновением у лба и сердца и прошу: «Бабушка, покрести еще», и она повторяет с начала и до «… и ныне, и присно, и во веки веков, аминь». Мне жаль, что молитва такая короткая. Мы — полные тезки — Дроновы Екатерины Михайловны. Ее не стало, когда мне было уже 20 лет — редкий подарок в таком возрасте иметь прабабушку. Последние годы она не узнавала нас — меня называла сестричкой, жила в своем мире. Но сейчас, конечно, она в полной памяти, ведь именно она просит за меня наверху — моя баба Катя.
