Текст: Ирина Черняк
Фотографии: Варвара Есипова
Щедрые в своей открытости, искренние в поступках, несравненно гостеприимные — все эти слова о моей подруге Анне Миминошвили и ее муже Зурабе Дарцмелии, к которым я давно хотела приехать в гости. И вот мы наконец встретились за столом — двумя семьями.
Это материал из нового номера Seasons of life, его можно купить на Ozon, Wildberries, Яндекс.Маркет
«Наша жизнь состоит из моментов, когда ты встречаешься с друзьями, и эти встречи остаются в памяти. Так что я хочу выпить за то, что происходит именно сейчас. Пусть эта встреча станет одним из наших хороших воспоминаний», — Зураб, хозяин дома, произносит первый тост.
Мы сидим в квартире с высокими потолками, в которой живет не первое поколение Аниной семьи. Сам дом — в пять этажей, в стиле итальянского палаццо — некогда построил ее дед архитектор Алексей Миминошвили. В квартире многие вещи — часть семейных воспоминаний. Портрет деда в коридоре, книги в высоченных стеклянных шкафах под потолок, графические архитектурные проекты на стенах, семейные фото, картины и множество чудесных деталей: фарфоровые фигурки, посуда, модели машинок и вазы, которые можно найти только в тех семьях, у которых есть прошлое.
На столе лежит велюровая скатерть с бахромой цвета свежей травы, некогда сшитая прабабушкой. На ней — сервиз с цветами, который вызывает ностальгию по детству 80-х. Переливающиеся несколькими оттенками стеклянные вазы из 70-х и графинчик с металлической чеканкой 50-х годов XX века. Лепестки георгинов и ломаные линии амарантов, нарезанные сочные фрукты, ноздреватые сыр и хлеб на деревянной доске, знаменитое на весь мир янтарное вино, как будто солнце плещется в бокалах.
На столе торжество щедрой природы: солнечный желтый, арбузно-красный, сливочный, оранжево-бордовый в мякоти инжира.
«В моей семье двери никогда не закрывались и, по сути, даже не запирались, — говорит Аня. — Сколько себя помню, в доме всегда находились какие-то люди. Я клянусь, не было ни одного утра, чтобы у нас на завтраке уже кто-то не сидел. Соседка, коллега, которая проходила мимо, дальняя родственница, друзья двоюродного брата из Новосибирска. Даже если человек тебя не знает, но знает твоего близкого друга, оказываясь в городе, он все равно встречается с тобой по завету твоего друга.
У меня мама и папа работали в разных архитектурных бюро, и у каждого были свои коллеги, так вот они у нас бесконечно пересекались. Поэтому на большие праздники собиралось человек по сорок. И все как-то легко рассаживались, так как в каждом приличном доме есть раскладной стол, табуретки и, кстати, вот такие деревянные стулья, как сейчас у нас стоят вокруг стола. Если их перевернуть, то там с обратной стороны мелом написано — Миминошвили. Их подписали когда-то, чтобы не перепутать, потому что частенько одалживали соседям».
Приезжая в Грузию, ты неизбежно познаешь на себе опыт грузинского гостеприимства. Возможно, это прописная истина, но удивительно, что время не властно над этой традицией, она сохраняется не только во внешних проявлениях: ломящийся от яств стол, бесконечность пышных тостов и красочный кавказский антураж. Преемственность сохраняется где-то на уровне сердца.
С террасы открывается один из самых красивых видов на Тбилиси.
Последнее время я живу на юге Италии. Люди здесь очень приятные, всегда любезно здороваются, не против перекинуться парой слов о прекрасном солнечном дне и поделиться опытом, если у тебя никак не плодоносят оливковые деревья, — а у них точно больше опыта. Некоторые почти становятся твоими приятелями, вам интересны одни и те же вещи, можно собраться в баре на аперитив, но домашнее гостеприимство не в культуре этих мест. Я научилась это принимать. Дом — это территория семьи. В Грузии тебе открыт каждый дом.
«У нас очень простые, не великосветские традиции. Если кто не испытал их на себе, посмотрите фильм “Не горюй!”, там показано классическое застолье. Это очень грустный фильм, но в нем все соткано из реальности, из того, что я помню с детства, ничего не придумано, — Аня объясняет то, в чем я и пытаюсь разобраться. — Мои родители были гостеприимны, их родители тоже, и я всех приглашаю в дом. Я не понимаю, как не звать. Для меня это настолько естественно, неутомительно — это часть моего быта.
Моя мама и сейчас выходит на балкон и кричит: “Манана, я сварила лобио”, а Манана отвечает: “Хорошо, тогда я сейчас сделаю хачапури”. И вот уже все спускаются во двор, где под развесистой тутой стоит беседка со столом, за которым умещается человек шестьдесят. Сносят табуретки, перекидывают между ними доски и едят вместе, громко разговаривая».
В этом доме каждый из нас находит себе место: кто-то режет еду на кухне, мой папа садится за фортепьяно и наигрывает мелодию, которую сочинил, дочка моментально зарывается в книги, племянница кружится по необыкновенно большому пространству комнат и дрессирует собаку корочкой хлеба.
Моя мама и сейчас выходит на балкон и кричит: «Манана, я сварила лобио», а Манана отвечает: «Хорошо, тогда я сделаю хачапури».
«Я растила детей в двух городах — в Москве и Тбилиси. В России, если ты родила ребенка, тебя “выпиливают” из общества, ты становишься придатком этого ребенка, твоя социальная жизнь закончена. Возможно, сейчас что-то меняется, но так было лет десять назад. Здесь, в Грузии, под ребенка никто не подстраивается. Маме нужно волосы уложить или к подруге сходить, пожалуйста. Бабушки, дедушки, тети — все подключаются, без обвинений и укоров, что ты оставила на кого-то ребенка».
Мы с Аней выходим на террасу, с которой открывается один из самых прекрасных видов на Тбилиси, чтобы спокойно договорить, пока всех снова не позвали за стол.
«Тост — это как душа понятия “супры” — застолья. Сначала пьешь за Бога, потом за родителей, братьев и сестер, друзей. Я же всегда держу про запас свой тост. Не помню, дошла ли до него сама или где-то слышала. Когда я говорю этот тост, то предлагаю всем закрыть глаза, расслабиться и представить цепочку событий, которая ни разу за всю историю вашего рода не прервалась. Эта ниточка тянется от сегодняшнего момента до пещерного человека. И в каждом из звеньев есть свои два звена, которые эту ниточку образуют. В каждом из рядов есть пара, мужчина и женщина, которые встретились, несмотря на войны, неприязнь, болезни, переселения, крушение цивилизаций. Эти двое каким-то образом умудрялись родить ребенка и вырастить его. И эта цепочка идет через революции, царей, князей, через Средневековье, римский период, шумеров и доходит до пещерного человека. Мы счастливчики: сколько цепочек было оборвано, но наши предки умудрились довести нас до сегодняшнего момента».
Читайте также:
По понедельникам будем присылать
письмо от команды, а по пятницам —
подборки лучших материалов
Нажимая «Подписаться», я даю согласие на обработку моих персональных данных
