У нас лето почти устаканилось, так что можно и на северные просторы посмотреть. Ляля Кандаурова о своей экспедиции в Исландию.
Так выглядит мир в представлении Iceland air. Безусловный плюс — на этой карте Исландию можно быстро найти: вот она — земля обетованная, обнимающая глобус лучами регулярных рейсов. Чтобы напомнить как можно большему количеству людей об огрызке суши, плавающем посреди океана на полпути к Америке, в Iceland air придумали бесхитростный коммерческий ход: из восточного полушария в западное они возят с пересадкой в Рейкъявике, которая может длиться вплоть до семи дней: например, едешь в Нью-Йорк, и можно без дополнительной платы на неделю зарулить в страну водопадов, вулканов и горячих озёр — надо только захватить дождевик.
Уже в самолёте во всём есть подкупающая камерность: невольно ждешь, что пассажиры начнут выяснять друг у друга, как здоровье родных. Крутится видеоролик, где исландка, кругленькая, как кабачок, и укутанная, будто русская кукла, перечисляет имена южных фьордов, что звучит так, будто она говорит, набив рот горячим ирисом. Статистика на экране сообщает: более половины населения верят в эльфов; сам самолёт называется Снайфедльсйёкюдль — как, вы не в курсе — в честь потухшего стратовулкана, жерло которого, как полагал Жюль Верн, ведет прямиком к центру планеты.
Когда мы приземлились, не было полного осознания, где я: запомнились рунические буквы на ценниках к сникерсам в кафетерии, а еще горизонт, потому что небо смыкалось с землёй где-то у щиколотки, раскидывая над головой огромный взволнованный полог — не просто массив воздуха, а театр непрерывных действий: распускаются полотна и паруса, вздуваются тучи, их топит ветер, парит волна, оплывает, будто вводясь в лупу из шприца, заходящее солнце.
Мы въезжаем в безжизненный Рейкъявик, насупленный, в малиновых лужах зари: дома съёжились и спят, меж ними длится фьорд. Мне наивно кажется, что почти не темнеет, но по сравнению с тем, что мы увидим через две недели, это, конечно, кромешная ночь. Приняв горячий, отчетливо сероводородный душ, я засыпаю: впереди много дней Арктики, социопатический маршрут, уводящий всё дальше от людей, всё севернее, во владения немигающего полярного дня.
Системы удобных лестниц и настилов, с громадным тактом вписанных в творящуюся кругом фантасмагорию, позволяют помедитировать на водопады с разных углов, подойти совсем близко к гейзерам, но при этом ты с Исландией всегда наедине: ни на секунду она не превращается в диснейленд, хотя у каждого вулкана есть маленький инфо-центр с туалетом, варежками, телячьим супом и вялениной. Когда едешь по шоссе, протравленному поперёк вздувшегося неба, и красота кругом становится уже совершенно, уже окончательно нестерпимой — именно в этот момент, как правило, справа обнаруживается съезд с возможностью припарковаться, вылезти, предусмотрительно вцепившись в дверь рукой, «чтобы ее не оторвало ветром», как предостерегает брошюра в автопрокате, и оглядеться. Сказать «о боже мой», но не услышать себя, потому что слова тут же уносит в сторону прозрачный зелёный шторм.
Она — лабораторный абсолют суши и неба: пучины травы, по которым чешет, как гриву гребнем, холодный ветер, горы, откуда, фыркая, бьют струи, штопором летя в чернёные реки. Асфальтовая лента шоссе, атласно гладкая — уходящая к низкому горизонту, в толщу Атлантики, под сплюснутые ветром тучи. Исландия — это небо, открывшее бирюзовый огонь по равнине, это валуны в сусальной сере, которые двигает ветер, странная и строптивая земля, привыкшая быть одинокой, колкие цветы, которым никто не нужен. Она массивная и титаническая, в непрерывном упрямом движении, остров Нетинебудет, где смешались стороны света, времена года, физические законы.
От этого чувства не устаёшь: можно рассматривать водопад за водопадом, объятые кольцевыми радугами, пересекать меркуриансие пространства в подпалинах соли и светлом магматическом суфле; смотреть в жидкокристаллические реки и на холмы, которые горят на внезапном солнце пушисто и горчично. Иногда всерьез задумываешься, сколько дней тому назад был вчерашний вечер.
Что можно успеть сделать за три дня в Исландии:
1. Погулять по Рейкъявику
Главный исландский город похож на своих обитателей: обаятельный, непосредственный и немного того. Ощущение такое, что кто-то загадал себе Рейкъявик над тортом с шестью свечками, и легко представить этого утеплённого малыша, светящего румянцем и помпонами — пиктограммные домики, вязанные крючком улицы, крошки-бары, где жарит джаз, кипит какао и горят свечи. Ничего от немецкой лебкухен-сказки: на него ручьями льются облака и с хрипом дышит Атлантика. Мечет многотелая сельдь, шипит пиво, тоскуют в меру кудлатые рокеры; при этом все ходят в свитерах в ёлочку, а «яблочный пирог» звучит как «эплабака».
2. Увидеть Тингвеллир
Это — заповедная рифтовая долина, исчерченная лавовыми ущельями и каньонами с прозрачной водой; в Х веке здесь, среди непрерывных слабых землетрясений и хрипа новорожденных ручьев, в эпицентре геологического великолепия собирался старейший в Европе парламент — альтинг; законы зачитывались со скалы Лёхберг, осуждённых топили в реке Ёксара; заседетели были не в курсе, что собираются в месте, где со скоростью 7 мм в год разъезжаются евразийская и американская тектонические плиты.
3. Увидеть гейзеры
Визитка Исландии, давшая название природному явлению: пространство, изъязвленное чашевидными кратерами и котловинами. Из них клубами вырывается пар и сочится матовая лимфа, покрывая землю фломастерными натёками, а в ямах пухнут от напряжения пузыри кипятка. Раз в несколько минут взрывается на тридцать метров белоснежная рождественская ёлка — знаменитый Строккюр, многоэтажка озверевшей от давления воды. Ветер размазывает его в воздухе, и тот опадает с грохотом вниз, копить силы.
4. Съездить к водопадам
В Исландии их много, и все разные, не как озёра или горные пики, которые бывают похожи, при всей красоте. Гюдльфосс — двухъярусная терраса, откуда в каньон направляются тысячи тонн воды. Триумфальный, полноводный, он выглядит так, словно из скалы, несущей реку Хвитау, был вырезан чудовищных размеров кусок. Сельяландфосс, за ленту которого можно зайти, чтобы ослепнуть под ледяной фатой, а подняв лицо, увидеть, как на тебя летят медленные капли, корёжась, как в 3D. Скогафосс, орошающий пенной взвесью скалы, зелёные и плюшевые.
5. Понять, что «Эйяфьядлайокюдль» уже через пару дней произносится без ощущения триумфа,
потому что каждый из слогов наполняется смыслом. Это ледник с прилегающим к нему вулканом — ньюсмейкером 2010 года, у подножья которого уже много лет лепится фамильная ферма с красными крышами. Теперь она может похвастаться не только молоком и скиром — местной полу-сметаной, полу-йогуртом, но и карликовым музеем: там можно потрогать пудровый пепел и посмотреть фотографии, где над вулканом бушует империя зла.
6. Сплавать на корабле на Вестманские острова
Крошечный архипелаг на юге Исландии, состоящий из небитаемых вулканических островов. По своей природе они похожи на Гавайи, но гораздо моложе: подводное извержение, в результате которого образовалось несколько квадратных километров суши, началось в 1963 и длилось четыре года. В результате получились причудливые, как неумело слепленные клёцки, острова из рыжего камня, покрытые мхом. Они находятся во власти Гольфстрима, и это самое тёплое место Исландии с самой плохой погодой: тридцатиметровые волны, непрерывные бури, суша непостоянна так же, как океан — капитан баркаса, провозя нас мимо берега сюрреалистической формы, словно выложенного ложкой на поверхность океана, сказал, в детстве ставил сети там, где сейчас появилась твердь. Птицы месяцами ждут, пока остынут камни, прежде чем прилететь на гнездовья; две улицы единственного обитаемого острова по имени Хеймаэй искушают пиццерией, баром с нетрезвым чистиком на вывеске и портовым ларьком, где почему-то стоит фисгармония.
7. Постоять на мысе Дюрхолей
Самая южная точка материковой Исландии, каменный мыс со сквозным проёмом, выеденным ветром. Под ним — коса пляжей цвета угля, и латунное море со снеговым подбоем цапает облака за космы. Непонятно, как все это может происходить одновременно — густое солнце в черных тучах, заварной мох, виноградного цвета волны: всё это можно выдумать по отдельности, но нельзя представить в сумме, пока не окажешься там, среди сошедших с ума цветов, температур и агрегатных состояний.
