Текст: Василий Потапенко
Фото: Виктория Богданова, наброски Wilhelm M. Busch
С террасы открывается вид на поле и дальний лес, здесь хорошо просто сидеть и молчать. А рядом будут бегать две огромные немецкие овчарки, Смол и Рекс. Это родные места Валентины. Несколько лет они с Константином делят жизнь между Москвой и Смоленским Поозерьем. Валентина Бичаева и Константин Обливанцев, создатели проекта «Конный двор в Пржевальском».
Они были на любимой Сицилии, когда им позвонили из Пржевальского и рассказали, что конюшню, содержание которой Константин несколько лет оплачивал, хотят закрыть. А лошадей куда? И Константин пообещал, что заберет их тут же, как вернется, не очень понимая, что будет дальше.
«Лошади — это у меня с детства, — рассказывает он, пока мы идем к манежу. — Каждое лето я проводил в деревне, откуда родом мама. И там мы с друзьями вставали тайком в шесть утра, бежали на луга к пастухам, те разрешали нам заниматься лошадьми. А сами досыпали».
Константин — человек педантичный, не зря его бизнес много лет — международная логистика. Так что первым делом пошел в администрацию, эти места — часть национального парка «Смоленское Поозерье». Оказалось, чтобы построить конюшню в чистом поле, помимо обычных бумаг нужно разрешение Минприроды. Начали собирать документы, оформлять землю в аренду, строить конюшню и манеж.
Так десять лет назад с внезапного звонка закрутилось дело, которое потом их захватит, станет частью жизни и серьезным испытанием отношений. Они всё больше и больше времени будут проводить здесь, в родных местах Валентины, начнут терпеливо и с любовью эти места развивать, привозить сюда друзей — своих и проекта «Конный двор в Пржевальском».
С виду это как английское поместье где-нибудь в Девоншире. Стриженая трава. Манеж для лошадей. Очень тихо. У входа в отель нас встречает пестрая кошка. «Это Машка, — говорит Валентина. — Общая любимица». «Так и есть», — соглашается кошка Машка. Правда, мысленно. На ресепшене девушка просит снять обувь. Сперва это может удивить — босиком ходить? — а дальше радостно сбрасываешь кроссовки и идешь босиком по идеально отшлифованному деревянному полу.
Здесь очень скромный набор правил, но они важны. И та самая тишина — одно из них. Нет, на лошадей не распространяется, если им хочется поржать — пожалуйста. Из этой системы правил складывается свой фильтр. После того как номер забронирован, с вами обязательно поговорят менеджеры. Очень тактично, очень любезно. Но они быстро определят — свои или не свои. Да, бывает, что отказывают под вежливыми предлогами.
«В самом начале я встречала каждого гостя. Если по-простому — я не хотела, чтобы здесь звучало радио “Шансон”. Даже на уровне слов. Вместо “гостевого дома” — “апартаменты”. Это уже какой-то ориентир для людей на самом деле». Начали с манежа и конюшни, через какое-то время появился дом-дуплекс с двумя студиями для гостей, а потом решили строить семейный отель, как в любимой Италии — на несколько номеров, с хорошим дизайном, своими правилами, кухней и небольшим рестораном.
Конечно, много спорили и даже ссорились. Они и сейчас, когда мы сидим вместе за вечерним столом, могут чуть поязвить в адрес друг друга, но понятно: это так, для легкой драматургии, с улыбкой.
Валентина родом из этих мест, она — душа и хранитель здешних традиций. Константин — человек действия, без него бы не было «Конного двора в Пржевальском».
Герои наши живут почти как гоголевские старосветские помещики. Только спортивные и худые. Пока в печи томится мясо, Валя приносит мне пучок разноцветной моркови: «Угощайтесь, сама сажала». Спрашиваю за ужином: «Валя, Костя, как вы вообще познакомились?» «Костя пришел ко мне учиться», — Валентина улыбается.
У Кости была мысль перебраться жить в Уругвай, самую благополучную страну Латинской Америки. А Валя окончила иняз, занималась индивидуально со взрослыми, давала объявления в газете «Из рук в руки». И двадцать лет назад это объявление увидел Костя, позвонил. (Да, просто случайность).
Костя от нас отстает, он на телефоне, лицо чуть недовольное. Что-то, спрашиваю, произошло? «Просто он занимается сеном. На зиму надо лошадям тридцать тонн заготовить, а сена мало в этом году, вот он ищет повсюду». Кажется, Костя совсем не жалеет об Уругвае, в который так и не уехал.
Читайте также:
