Сверяем часы между собой и с вами, только вместо стрелок — тонкие карандашные линии под запавшими в душу строками. Редакция делится любимыми цитатами из прочитанных в январе книг.
Чтобы быть на связи и не пропускать новые материалы, подписывайтесь на наш телеграм-канал Seasons Project.
«… Кроме обычной любви есть еще и нечеловеческая. Могучая и безусловная, она не торгуется, ничего не требует и все прощает.
– Так, — говорят мне одни, — Бог любит человека.
– Так, — говорят мне другие, — человек любит Бога.
– Так, — отвечу им, не таясь, — я люблю своих котов».
Ольга Сергеева
Главный редактор
Книга Александра Гениса «Люди и праздники. Святцы культуры» — это улыбка на каждой странице. Улыбаешься стилю, юмору, интонации, выбору героев и праздников. А их там — по числу дней в году. Вот так, на примере котов, автор пишет про 14 февраля.
«Третья симфония Малера. Я словно возвращаюсь к знакомым источникам, поднявшись над своим личным. Послеполуденное солнце заглядывает в большое окно. Зелень елей золотится в его лучах. Музыка то взмывает ввысь, то низвергается оттуда. В этой симфонии горизонт все время отступает. Я не знаю более точного описания контрастов жизни, во всяком случае, в ту минуту, в тот период моей жизни. Но мне кажется, что у меня еще есть возможность верить в жизнь, налаживать свою, идти дальше, вопреки всему тяжелому, что я пережил. Усилители McIntosh Брура Скууга и два динамика AR вместе с проигрывателем и адаптером создают иллюзию, Которая выдерживает конкуренцию с действительностью».
Даша Уланова
Дизайнер
К трилогии норвежского писателя Кетиля Бьернстада я приступила еще в середине ноября, с туманных и меланхоличных «Пианистов». В январе купила вторую часть, «Реку», чтобы снова путаться в красивых названиях улиц («М-е-л-у-м-в-е-й-е-н» — мелодия из букв), слушать шум бурной воды, то и дело возникающей между строк, проваливаться из московской зимы в северное безвременье и представлять себя рядом с главным героями — молодыми, талантливыми, готовыми разменять жизнь на музыку.
«В этот первый раз и впоследствии я всегда осознавала, что имею дело с гением, но, однако, ни с кем другим я не разговаривала с такой простотой и нежностью».
Мари Губиева
Ответственный редактор
Из всего круга «потерянного поколения» Сильвия Бич кажется мне самым недооцененным и от того интереснейшим персонажем. В 1919 году — в то время, когда Франция стала настоящим центром творческой иммиграции — она открыла в Париже книжный магазин англоязычной литературы «Shakespeare and Company». Очень скоро он стал клубом, библиотекой и местом встречи американских и английских писателей, поэтов и художников. В своей скромной книжке мемуаров Сильвия делится воспоминаниями о встречах с Хемингуэем, Фицджеральдом, Шервудом Андерсоном, Гертрудой Стайн и другими. Сильвия помогала Хемингуэю проживать те самые голодные парижские дни, которые он описывал в «Празднике, который всегда с тобой». А еще она стала первым издателем «Улисса» — из большой любви ко всему, что делал Джойс. О ней говорили, что она сделала для связи Англии, Америки, Ирландии и Франции больше, чем посольства этих четырех стран вместе. О многих героях того времени Сильвия рассказывает живо и тепло, совсем как о старых друзьях — книгу «Шекспир и компания» я читаю уже второй раз.
«Бывают ситуации, когда нужно говорить, докапываться до истины и ничего не принимать на веру. А бывают ситуации, когда нужно молчать, чтобы не спутать нечто бесценное и невыразимое словами. Понять — в какой ситуации мы находимся в тот или иной миг своей жизни — вот что самое сложное».
Ксюша Тычкина
SMM-менеджер
Четыре вечера, четыре поездки на метро туда-обратно — столько я ходила с главными героями по побережью Франции и слушала их разговоры. Антонио 18, ему диагностировали эпилепсию несколько лет назад. Его отцу 51, последний раз они были вместе, когда сын был еще малышом. Они отправляются в Марсель на прием к врачу, который рекомендует провести без сна 48 часов. Ничего не знающие друг о друге близкие люди через диалог смогли увидеть друг в друге себя и стать, если не эталонными отцом и сыном, то хотя бы улучшенными версиями себя прежних.
«На нас могут напасть, нас могут бросить или предать на словах или на деле, но мы должны позаботиться, чтобы не нападать на самих себя, не бросать и не предавать себя в мыслях, словах и делах».
Юля Григорьян
Литературный редактор
Дочь американского солдата и вьетнамской девушки, зачатая во время войны, воспитанная бабушкой, сменившая несколько приемных семей и перенесшая насилие от родственника, Данг Нгием стала монахиней после 30 лет. Она делится опытом и инструментами, простыми практиками, которые позволяют исцелить травму и сделать так, чтобы зло закончилось на тебе. Но вообще ее слова, рассудительные, лишенные мистицизма, простые — сами по себе хорошее успокоительное и обезболивающее.
Лотта не хочет верить, что она больше не баловень судьбы, и теперь только и ждет, чтобы поскорее отхватить большой кусок счастья. И ведь дело не столько в деньгах, сколько в моменте перед тем, как шарик выберет не тот слот в рулетке или другой игрок заберет выигрыш в покер. В моменте, когда все возможности открыты».
Дарья Шаталова
Редактор сайта
Недавно Юля Григорьян дала мне почитать книгу Евы Найс, выросшую из дневников, писем и биографии Лотты Ленья. Лотта — актриса и певица, была замужем за композитором Куртом Вайлем, участвовала в постановках Бертольда Брехта и вела образцово-богемную жизнь, наполненную творческими экспериментами, закулисными интригами, романами, путешествиями, вечеринками. В то же время Ленья оказалась свидетельницей жутких событий, главное из которых — приход к власти нацистов. По настроению книга напоминает «Лето целого века» Флориана Иллиеса: музыка пока еще играет, все танцуют, но чувствуют приближение чего-то неминуемого.
«Я слышал, что вы там говорили: нельзя ожидать всего в этой жизни. И все же надо ждать, я имею в виду ждать чего-то невероятного — от себя самого и от других».
Соня Гришаева
Куратор Школы Seasons
Читаю «Путешествие налегке» — сборник рассказов и новелл Туве Янссон. Притягиваю чувство весны и прохладное солнце. Мне нравится, как Туве пишет о повседневности, мечтательно, заботливо и легко, подмечая мелочи, которыми и наполнена жизнь.
«Так уж устроен этот мир, что на все вопросы приходится отвечать посреди горящего дома».
Соня Добрынина
Ассистент редакции
На каникулах, когда появилось время и вернулись силы читать и размышлять, книгу со стеллажа выбрала почти наугад. В руки прыгнул один из первых романов Виктора Пелевина — «Чапаев и Пустота». В нем фантазии и сновидения сменяются реальностью, и порой сложно сказать, что более явственно — затуманенная действительность 90-х или яркая галлюцинация постреволюционной России. Действие разворачивается то ли в психиатрической лечебнице, то ли на полях гражданской войны — то ли исключительно в голове героя (читателя?).
Роман — простор для игры воображения, поиска смыслов и отсылок к эпохам, культурам, событиям, персонажам — всему, на что хватит фантазии и погруженности в контекст. Череда сломов и нарождений нового, которые парадоксально напоминают старое. «Главный русский роман 1990-х» спустя почти 30 лет будто обретает новое значение.
«Сад», Марина Степнова
«Слово-то какое драгоценное — возлюбленный! Как корона. Все в острых сияющих зубцах».
Ольга Шленская
Административный директор
Мне очень близок стиль Степновой и образы ее героинь, до этого я читала ее «Безбожный переулок» и «Женщины Лазаря». «Сад» — книга очень эмоциональная и глубокая, про позднее материнство и его сложности, про быт, как неотъемлемую, но тоже непростую часть женской жизни.
«Что еще описывает Исидор в Дневнике? Острова. Катание на лодке в ЦПКО (именовался Цыпочкой). Вера — в белом платье. Сидит на корме, руки на коленях. По дну лодки малыми волнами перекатывается вода. Натекла с весел? Пробоина в днище? Исидору мечтается, что хорошо бы, если пробоина: он Веру спасал, потом развели бы на берегу костер, чтобы согреться, потому что гусиная кожа, зуб на зуб и все такое, с волос стекают капли, платье прилипло к телу, а снять его она себе не позволит, а зря, а могли бы, допустим, сушить его над костром, запомнили бы — навсегда».
Вика Бордукова
Друг и менеджер рассылок
Четвертая книга Водолазкина, которую я читаю в охоте не только за мастерством слога, но и за красотой кадра, за картинкой, которая рождается в каждом абзаце-истории. Все-таки любовь к деталям и мелочам, внимательность к реальности и умение писать так, чтобы казалось, что это происходило где-то рядом, — то, за что я всегда буду ценить авторов.
В «Чагине» — только так. Досконально точно: в слове, в самом устройстве текста (если будете читать — уверена, поймете, о чем я) и, конечно, в чувствах.
«Город у нас почти такой же древний, как Москва: местные жители любят шутить, что Долгорукий сначала основал Москву, а через пять лет одумался и создал другой город, гораздо лучше — Кострому».
Анна Ващенко
Руководитель партнерских проектов
Вместе с 5-летней дочкой сейчас читаем (и рассматриваем) книгу «Транссиб. Поезд отправляется» Александры Литвиной с иллюстрациями Анны Десницкой. Это уже вторая книга этих авторов, которую мы читаем (первая была про историю коммунальной квартиры). В «Транссибе» показан путь от Москвы до Владивостока через все остановки, которые поезд делает на своем пути, и рассказывается что-то интересное о каждом месте.
«Забавно получается: многие живут рядом с человеком и не замечают, в какой момент они начали любить его».
Наташа Власова
Директор Школы Seasons
Любовь как последнее лекарство, хочется любить не всех, но как можно больше людей рядом, незаметно, явно, с размахом или тайком, но все время чувствовать это. Цепляюсь в книгах за примеры, стараюсь читать про любовь как смысл, как служение, как веру.
Читайте также:
