Опубликовано в журнале Seasons of life, выпуск 38
Архивные номера и новые выпуски в онлайн-магазине
Оформить подписку или купить журнал в своём городе
В свое время Вячеслав Полунин придумал место, где взрослые становятся детьми, дети — героями сказок, а все вместе — актерами. Аня Кадиева, которая часто гостит в Желтой мельнице одна и вместе с детским лагерем «Марабу», рассказала о жизни-спектакле.
Лет 15 назад Вячеслав Полунин решил, что ему нужна творческая лаборатория. Он хотел, чтобы сюда приезжали люди — клоуны, актеры, художники, режиссеры, дизайнеры, конструкторы и воображатели — и придумывали новые красивые проекты, но при этом чтобы дом был обязательно в уединенном месте, лучше всего — в лесу. Слава выбрал Париж, открыл карту, ткнул циркулем в центр, нарисовал окружность радиусом 50 км и сказал, что его интересует все, что уже не в Париже, но еще внутри окружности. Так чудесным образом полуразрушенная желтая водяная мельница XII века вошла в жизнь семьи. «Мы восстанавливали дом и заросший сад по частям несколько лет, — рассказывает старший сын Полуниных, Дима. — Но мы сразу поняли, что это наше место». Для каждой комнаты старого дома, каждого кусочка огромного сада придумали свою тему, свой цвет.
На праздники все преображаются: домашние кролики, например, превращаются в трехметровых белых зайцев, а черный сад начинает урчать и покрывается туманом. На каждом этаже дома своя библиотека: книжки о театре и карнавале, книжки о моде, книжки о дизайне, книжки о путешествиях, детские книжки на трех языках, любимые книжки Славы.
Обычно здесь живут только члены семьи, но каждый раз подходя к воротам, я не знаю, сколько человек будет сегодня за обеденным столом — трое или тридцать. Однажды, например, гостили братья художники-граффитисты Os Gemeos из Бразилии, жили полгода и расписали весь дом снаружи и изнутри. Или, например, заходишь на кухню, а там пожилой англичанин танцует рок-н-ролл с чашкой чая: это Стив Хайсман, режиссер, снимающий кино про Мельницу и SnowShow. По очереди готовят, моют посуду, убирают в доме и работают в саду все — от известных музыкантов и дизайнеров до начинающих талантливых художников и актеров.
Когда я попала сюда в первый раз несколько лет назад, подумала, что это все декорация: нельзя же всерьез сделать комнату, всю (от обоев до чашек) в сине-белых кружевах и цветочках под гжель. Но чем дальше я проникала в закулисье местной жизни, тем больше удивлялась невероятной искренности этого театра. В библиотеке со стеклянным полом действительно читали, в бело-синей комнате обнаружилась пара обуви со стельками в тон обоям, а один зал и вовсе оказался хамелеоном — его перекрашивают и целиком меняют обстановку каждый раз, когда приходит новое настроение.
Когда младший сын Ваня был маленьким, его часто ставили в угол, поэтому для него Андрей Бартенев сделал белую зефирную комнату без единого угла. А корейский домик в саду построен корейскими монахами в благодарность Славе за SnowShow. Эта театральность повседневной жизни оказалась чудовищно заразной: поначалу недоуменно смотришь на людей, предлагающих непременно подать тыкву с морковкой в один день, ведь они «одинакового цвета». А через несколько дней ловишь себя на том, что выйти из дома с зонтиком, не подходящим по цвету к куртке — абсолютно немыслимо. Жизнь на Мельнице не делится на представление и повседневность. Устраивая праздники, Слава говорит: «Я не хочу, чтобы пришло пятьсот зрителей, я хочу, чтобы пришло еще пятьсот актеров». Гости приходят в костюмах заявленного цвета, желающих гримируют и причесывают на входе, а звездой вечеринки становится обладатель самого безумного вида.
Для Белого сада, самой нежной части волшебного леса, Полунины привезли целый контейнер кружев и резного дерева из Индии.
Димина жена Аня, менеджер всех мельничных проектов, греется на солнышке в платье из полиэтиленовых мешков. До открытия сада — два раза в год, весной и летом, на Мельницу может попасть любой желающий — полчаса, я спрашиваю, сколько они ждут гостей. «Ну, — не переставая улыбаться, отвечает Аня, — билетов у нас было 400, продали почему-то 500, а вчера по каналу France24 про нас пустили большой репортаж, так что, думаю, 1000 человек придет». «Подожди, — начинаю паниковать я, — это же в два раза больше, чем вы хотели! Что же ты будешь делать?!» — «Я? Еще чайку попью, а ты что предлагаешь?».
Самые простые вещи, оказавшись на своих местах, дают самый впечатляющий эффект: красные нити, лучами растянутые из окон корейской пагоды, или покачивающиеся на ветру цветные чайники.
И еще здесь никогда не унывают. Проснувшись одним майским утром, хозяева обнаружили, что за ночь река вышла из берегов и воды в саду по окна. Сад покрылся толстым слоем ила, двери сняло с петель, в гостевом доме вышли из строя бойлер и электричество. «Неужели что-то безвозвратно уплыло вниз по течению?» — ужасаюсь я. «Конечно, — отвечает Слава, — все, что мы не успели привязать. Но зато сверху приплыли две бутылки шампанского! А ты бы видела, как у нас холодильник по двору плавал! Мы стоим — он плывет. И вдруг Юки, наша внучка, вспомнила, что у нее же там мороженое.
Перевернули холодильник, подсадили Юки, она стала его доставать, мороженное уже растаяло, конечно, растекалось так красиво вокруг! И вообще — здорово как: когда б еще у нас была возможность проплыть по саду на каяках?». Мы со Славиной женой Леной отмываем после наводнения в холодной воде посуду и хохочем. Здесь нет актеров и зрителей, нет хозяев и гостей, нет крутых и некрутых, нет своих и чужих. Здесь все заняты делом, все участвуют в жизни, все делают то, что нужно сейчас, наряжаются, красятся и валяют дурака, а самое главное — все действительно всегда в хорошем настроении. И это, конечно, самое удивительное и невероятное в том, что удалось создать на Желтой Мельнице Славе Полунину.
