Текст: Мария Подольская
Фото: из архивов героини
На бумаге распускаются цветы, текут горные реки и взмывает в небо ласточки — это работы автора и иллюстратора детских книг Оли Пташник. Сейчас она живет в Белграде, смотрит на птиц над Дунаем, рисует и пишет книги. Мы поговорили с Олей о ее творческом пути, любимых техниках и сюжетах и о постояннном поиске новых идеи и слов.
Иллюстрации Оли украсили несколько материалов нового номера Seasons, купить его можно на маркетплейсах:
Где и как ты училась рисовать?
По образования я биофизик, закончила МФТИ. Занималась процессами тромбообразования, но на старших курсах поняла, что в науке не приживусь, и вспомнила о мечте быть художником. Пошла на наброски в Простую Школу — и осталась там. Училась с перерывами лет шесть, в основном в учебных группах Димы Горелышева, который стал дорогим другом и учителем. Потом уже преподавала иллюстрацию и в школе, и в ВШЭ.
Профессия биофизика помогает или скорее мешает тебе в творчестве? Кажется, это такие разные миры.
Помогает в умении структурировать, искать новую информацию, анализировать — особенно это важно для познавательно-научной иллюстрации и для написания текстов. Но вместе с тем и мешает — я не могу просто сесть и нарисовать что-то из головы, не хватает расслабленности и потока, постоянно с этим борюсь. Еще как ни странно, техническому образованию я благодарна за свой хороший английский — в вузе на этом делался упор. В художественной среде иностранные языки особо не учат, и потом это может стать барьером.
Расскажи о своих любимых техниках, материалах, сюжетах.
Рисую только живыми материалами и с натуры. Думаю, у меня плохая фантазия. Для всего ищу референсы, или создаю свои, когда надо нарисовать сложное движение человека — фотографирую себя и мужа.
Лучшие идеи для книг приходят не за столом, а в полях и лесах.
Обожаю карандаш, гуашь, акварель — все, что создает сложную шершавую текстуру. Я максимально привязана к материалам, дома лежат огромные запасы карандашей определенных цветов, акварели и бумаги. Из необычного — водорастворимый графит. Никто про него ничего не знает, а с помощью него я создала уже две книги. Это классный материал, который выглядит как акварельный блок, но при этом дает шершавую текстуру графита. У производителя очень ограниченная палитра, и это помогло мне сформировать свой графический язык. Наверное, именно поэтому я совершенно не могу рисовать что-то внятное в диджитал — результат не нравится.
Больше всего люблю рисовать природу, конечно: пейзажи, птиц и зверей. Самое любимое — птицы и их перья. Мой самый любимый проект — книга «Дневник ласточки», которую мы создали с орнитологом Павлом Квартальновым. Книга вышла на шести языках, по ней поставлен кукольный спектакль в Санкт-Петербурге, и иллюстрации к ней выиграли множество наград. Но главное — она нравится детям.
Что ты чувствуешь, когда рисуешь?
Рисование для меня — диалог. Не знаю с кем, наверное, с воображаемым другом. Но такое же ощущение у меня бывает от чтения приятной книги — как будто идет разговор.
Если бы твои иллюстрации могли издавать звуки, какими бы они были?
Журчанием ручейка и пением птиц.
Работы каких иллюстраторов и художников тебя вдохновляют?
Советские иллюстраторы
Я большой поклонник советской детской книги. Все, что вышло из школы Лебедева, сложные текстурные литографии. Раньше я не знала, как ответить на постоянный вопрос «в каком стиле ты рисуешь?». Теперь знаю, мой стиль — то, что Лебедев называл «графический реализм». Самые любимые художники той поры Май и Петр Митуричи и Евгений и Никита Чарушин.
Фигурки Коуичи Маекава (Kouichi Maekawa)
Мне нравится свобода и живость искусства Азии. Пластика фигурок Коуичи Маекавы отсылает к графике южно-корейских и японских современных художников. Не знаю, из чего сделаны эти котики, возможно, какая-то специальная глина, но мне они напоминают фигурки из соленого теста — от этого на душе становится тепло. Часто слышу критику в адрес подобной пластики — что не похоже, не красиво, как будто ребенок слепил (сразу вспоминают глину у ГЭС-2 в Москве). Я вижу в таких фигурках чистую форму, воплощенную в котиках, и ужасно завидую такой «наивности». Беру это слово в кавычки, потому что видно, что художник долго учился у разных мастеров. Мне было бы ужасно интересно узнать, как он пришел к такой пластике, был ли период академизма в его жизни, или это органичный для него подход.
Природная архитектура Йонаса Фрая
Йонас собирает природные артефакты и показывает их красоту и разнообразие — я могу бесконечно рассматривать эти фотографии. Орехи, косточки, семечки, ракушки — казалось бы, все это мы видели уже сто раз. Но всматриваясь, понимаешь, сколько там нюансов и деталей. Кроме того, автор часто показывает какую-то скрытую красоту — например, срезы грецких орехов уже много лет сидят в моей голове — такая восхитительная задумка природы!
Карл Блоссфельд
Конечно, сразу вспоминается и Карл Блоссфельдт, который еще в XIX веке начал документировать тонкую и остроумную красоту природы.
Натуралистичные рисунки Марии Сибиллы Мериан
Я люблю натуралистичные рисунки разных времен и народов, но эти — особенные. Во-первых, это рисунки XVII века, и они сделаны с потрясающей точностью и продуманностью. Во-вторых, их автор — женщина. Она была одним из пионеров энтомологических исследований, выращивала бабочек еще будучи подростком. Ее рисунки не просто фигуративны, они показывают циклы жизни насекомых, информацию о питании и месте обитания. Целый рассказ в одном листе. У меня над столом висит портрет Марии.
О чем ты мечтаешь?
Вернуться к безумной идее посетить все заповедники России и нарисовать их.
Читайте также:
По понедельникам будем присылать
письмо от команды, а по пятницам —
подборки лучших материалов
