Текст и фото: Варвара Лозенко
Если закрыть глаза, хорошенько помечтать и потом честно себе признаться, то больше всего на свете нам бы хотелось оказаться сейчас в Исландии. На такое путешествие не очень просто решиться, благо снимки и дневник фотографа Варвары Лозенко в мгновение ока переносят к северу, в самую загадочную и сказочную страну.
14 ЯНВАРЯ, ВИК И МИРДАЛЮР
В Исландии не верят в ад: потому что для зла попросту не может быть места. Есть только рай. Мы сейчас пили вино с протестантским священником и по этой именно причине пропустили северное сияние. Вроде бы еще одно скоро будет. Все соседи поставлены на уши и караулят.
14 ЯНВАРЯ, ВИК И МИРДАЛЮР
Северное сияние больше всего похоже на музыку.
14 ЯНВАРЯ, ВИК И МИРДАЛЮР
Природа безгранична и совершенна, человек ограничен и несовершенен. Что с этим делать?
16 ЯНВАРЯ, РЕЙКЬЯВИК
Мальчик пятнадцати лет идет из школы, курит сигарету и говорит, что презирает любые правила: у него на то есть свои. Девочка без какой-либо верхней одежды на автобусной остановке говорит, что лечится от булимии уже четвертый месяц, но это круто! Она такая сияющая, с голубыми глазами и черными волосами. «Мама, — говорит, — у меня
в парламенте работает. Она раньше в WikiLeaks была, так вот, завтра про нее начинают снимать художественный фильм, и актер Камбербатч обещал к ней заехать». Мальчик в свитере национальном на велосипеде едет вдоль моря. Говорит, что про него можно сказать только одно: он радостный человек, и все тут. Парень моет витрину. Говорит, классная работа у него, нормально витрину мыть каждый день, лучше, чем в офисе сидеть. Он промышленный альпинист, зовут его Йокудль, что значит ледник.
В Исландии овец стригут в конце осени, и до весны они живут в отапливаемых овчарнях. На севере Исландии есть два фермера, которые пренебрегают обычаем, чтобы их овцы могли свободно бродить по заснеженным просторам.
16 ЯНВАРЯ, РЕЙКЬЯВИК
Степень свободы и внутренней раскрепощенности здесь такова, что презервативы могут быть разбросаны на столах общественных приемных, мамаши могут сидеть в кафе, оставив коляски на улице и приглядывая за спящими младенцами через стекло, а первому встречному местные жители могут начать рассказывать о разных своих странностях, в том числе совсем необычных (неприличных).
17 ЯНВАРЯ, РЕЙКЬЯВИК
Я спросила прохожего на улице: в чем секрет этого удивительного ощущения свободы. Он сказал: это потому, что никогда ни с кем никто не воевал: у Исландии нет границ. Ни с кем. Она безгранична. Страна без армии, без военного флота, без единой камеры наблюдения на улице или еще где-то. Здесь нет страха ничего и никого. Мне рассказали про пилота, который собирался уже на пенсию, но решил вдруг, что круто было бы пролететь сквозь щель в скале, торчащей из моря (место называется Дирулей, это на южном побережье). И пролетел! По статистике, несчастные случаи здесь происходят только с иностранцами. Природа милостива к тем, кто вырос без страха перед ней.
17 ЯНВАРЯ, РЕЙКЬЯВИК
Мне кажется, что я просто дома здесь. Как будто меня родили обратно.
19 ЯНВАРЯ, РЕЙКЬЯВИК
Все время идет дождь с градом, и везде играет Боб Дилан ‘hey mister tambourine’ такая суббота даже у природы небольшая летаргия после пятницы.
Алвин и Хугбьёрт Мёллер. Всего в семье четверо детей. Они живут на самом крайнем северо-востоке Исландии, полуострове Ланганес, на ферме, дальше которой нет дорог и какой-либо жизни.
Бьёрн Стейнар Блюменстайн, 22, студент-дизайнер, живет в Рейкьявике. Друзья называют его Бьёзи. Что значит Медвежонок.
20 ЯНВАРЯ, РЕЙКЬЯВИК
Мое лицо почти сдуло с меня сегодня на колокольне Халльгримскиркьи. Это главная церковь Рейкьявика, но названа она не в честь Господа Бога, а обычного человека, звали его Халльгрим Петюрссон. Пожалуй, невозможно представить себе что-то подобное в католичестве или в православии. Например, церковь имени Васи. Невозможно ведь. Потому что можно только в честь святых или мучеников. А в честь простого человека нельзя. А Халльгрим не был святым, насколько я поняла из экспликации. Более того, он даже женился на женщине, которую похитили алжирские пираты. Спрашивается, чем он еще примечателен? Он сочинил ряд псалмов на тему Страсти. Имеется ввиду конечно же Passion of Christ, то есть Страсти Христовы. Но исландцы это преподносят почти что как страсть в обычном понимании. То есть они ее склонны понимать просто как сильную любовь, без мученического аспекта.
21 ЯНВАРЯ, РЕЙКЬЯВИК
Туалет обклеен страницами из романа нобелевского лауреата Лакснесса.
Мне кажется, что абсолютно все иностранцы сходят с ума от того, что здесь можно все. Один немец орал в каком-то пабе, брутально танцуя под провинциальное диско: «Я в отпуске, я в Исландии- и-и!!!! Я на свободе-е-е!!!»
А один американец рассказывал, как он поехал совершать polar dive, в три часа ночи, пьяный, в незнакомом месте. Ему повезло, что машина увязла в зыбучих песках неподалеку от Вика, потому что, если бы он погрузился в три ночи в незнакомом месте, где берег отвесно переходит в бездну (там действительно такое место: тонули абсолютно все, кто пытался), конечно же мы не познакомились бы. То есть все теряют голову здесь почему-то.
К зиме лошади обрастают очень плотной длинной шерстью с густым подшерстком. Хозяева раз в пару дней привозят им сена, а в остальном звери предоставлены сами себе.
24 ЯНВАРЯ, РЕЙКЬЯВИК
Здесь абсолютно ничего не просходит, но мне так хорошо, я как будто все время под действием чего-то, как написано в каком-то кафе love is you.
25 ЯНВАРЯ, ТИНГВЕЛЛИР
Таксист едет, рассуждает сам с собой про тектонические плиты: Европа трется об Америку, и от этого каждый год один крошечный город поднимается на один сантиметр, а другой крошечный город опускается на полтора. И как что-то раздвигается, какая-то долина становится шире на пять сантиметров. И еще что-то про Трансатлантический хребет, и как через шестьсот лет все окончательно раздвинется и что-то, возможно, исчезнет и еще как-то перетряхнется. Но ему лично вообще будет все равно. Через шестьсот лет-то.
Но я чувствую, что здесь все немного кайфуют от этой подвижности тектонических плит: энергия идет прямо из земли. Чисто теоретически можно не есть и не пить. Но пока еще едят. Но вообще, Исландия — единственная страна, победившая Макдоналдс. Он здесь был, всего лишь один, но разорился. Официальная версия, правда, гласит, что якобы им было невыгодно возить сюда мясо. Но что за чушь.
Говорит, было землятресение сильное в городке Хверигерди. Очень сильное, 6,3 балла, большие разрушения, но никто не погиб. Специальный музей в торговом центре рассказывает, как это было, так сказать, историческая реконструкция. И что же? Комод покосился, и разбилось несколько тарелок. По местным меркам — большие разрушения.
Блондинов и блондинок в Исландии не так уж много. Больше, чем в других частях света, но это отнюдь не 100% населения.
24-25 ЯНВАРЯ, МЕСТО ПОД НАЗВАНИЕМ ВОЛЧЬЯ ГОРА, ПО-ИСЛАНДСКИ — УЛЬВЕРС- ФЕТЛЬ
Дом был абсолютно плоский, одноэтажный, немного распластанный, чтобы быть более устойчивым. Ночью его так сотрясало ветром, что он как будто немного передвигался. Но самое главное, в нем было немного страшно.
Скорее всего, там понравилось бы Дэвиду Линчу. Кореянка Джухи такая худая, что, когда дует ветер, ее сдувает, и она падает. Поэтому, когда очень сильный ветер, она не выходит на улицу, а читает свою корейскую книгу, прильнув к батарее.
26 ЯНВАРЯ, РЕЙКЬЯВИК
Раньше в каждом дворе здесь стоял ретро роллс-ройс или даже несколько. Было модно коллекционировать винтажные авто и одеваться на англо-американский лад. Что-то в духе Скотта Фитцджеральда и персонажей из Brideshead Revisited — много бриолина и ломкая жестикуляция. В исландском свитере никого не пускали в нормальные места: их носили только крестьяне и туристы. В пятницу вечером нужно было быть только в смокинге, только с бабочкой. И стрижка должна была быть, как у Дэвида Линча, с длинным чубом набекрень.
Но кризис 2008 года поменял моду и нравы. Сейчас в свитере бабушкиной вязки пускают в самые модные клубы и все ходят с бородой. Познакомилась с мальчиком, который признался, что реально переживал, что борода не росла еще год назад. Только с 23 лет начала нормально расти.
В Акурейри доминирующий цвет — серый.
Хусавик — самый цветной город Исландии. Церковь, построенная в 1907 году, — редчайший для страны образец деревянной архитектуры.
27 ЯНВАРЯ, АКУРЕЙРИ
Сложно передать словами пережитое вчера вечером. Ключевые слова: багажник сдуло/метель в горах/непонятно где/дорогу не видно/телефон не работает/служба спасения не реагирует.
Семья польских эмигрантов в перегруженной машине и я. Мы ехали в Торсхёфн, крайнюю северо-восточную точку Исландии (они там живут, едут домой), но доехали пока только до Акурейри. Ночевали в мотеле.
28 ЯНВАРЯ, ТОРСХЁФН
Ребята, я сейчас в самой дальней глуши. Географически — это крайний Норд-Ост, из Рейкьявика сюда ехать нормальным ходом восемь часов, а в метель и ветер 25 м/с, переходящий в 30 м/с, — два дня.
Люди, с которыми я ехала, не скрывали, что им, мягко говоря, не по себе, и в исходе поездки никто не может быть уверен. Но мы как-то доехали. Здесь отвратительная погода, но можно смотреть на Северный Ледовитый океан часами. Пока не промокнут насквозь ботинки, купленные для поездки на Ямал, и тончайший пуховик Uniqlo. Кстати, в нем действительно не холодно, хотя весит он десять граммов. Постоянно дует ветер и идет горизонтальный ледяной дождь: это когда мелкие ледяные частицы на большой скорости врезаются в лицо. Не знаю, похоже ли это на пилинг. Я фотографирую рыболовные суда и дома, с которых сдуло краску. Интернета здесь ни у кого нет, только бесплатный вайфай в детском спортзале.
Так выглядит шалаш-укрытие для охоты на песцов.
Северный Ледовитый океан зимой.
В единственном кафе есть только хот-доги. Маленький мальчик, наверное, пяти лет, стоит рядом, смотрит на русские буквы и что-то тихонько рассказывает. Больше всего это похоже на язык морских птиц, только очень-очень тихий. Глаза у него очень голубые, а волосы светлые-светлые. Живу я в домике, сделанном из грузового контейнера: он настолько тончайший и его так сотрясает ветром, что если смотреть на стакан воды, стоящий на столе, то видно, как вода двигается.
Сейчас у детей из деревенской школы физ-ра: они играют в волейбол под песню Life is Fight. Судя по количеству участников, в деревне примерно десять детей школьного возраста. Не играет только мальчик с голубыми глазами: он залез под стол и наблюдает. Наверное, у него там гнездо.
Город Вик — единственный крупный населенный пункт на южном побережье Исландии, лишенный естественной гавани. Поэтому здесь нет ни одного рыбака.
1 ФЕВРАЛЯ, ТОРСХЁФН
I AM FROM THE 65° NORTH
Если бы можно было изменить место рождения, я бы хотела, чтобы у меня было написано, что я с 65-й параллели.
Свой день рождения я провела наедине с арктическим ветром и семьей фермеров
с крайнего северо-востока, их детьми, друзьями, пятью собаками и четырнадцатью лошадьми.
2 ФЕВРАЛЯ, АКУРЕЙРИ
Особенности третьей недели пребывания в полярном климате такие: покупаешь два банана и боишься их съесть слишком быстро, начинаешь употреблять рыбий жир в капсулах и микроморковь в двухсотграммовых пакетиках. Исландцы всегда желают друг другу приятного аппетита, буквально это звучит как «Боги предлагают».
2 ФЕВРАЛЯ, АКУРЕЙРИ
А фотографии показывать уже как будто нет никакого смысла. Пленки почти закончились и место на жестком диске, а голова все пишет дальше. Красоты не может быть слишком много. Мало может. Но слишком много — никогда. Голове как будто еще мало. Буду извлекать из памяти слайды. Исландия — очень персонализированная страна. Она не для людей вообще, а для каждого человека. Я была единственным пассажиром рейсового автобуса. Чтобы заказать место, нужно позвонить за день и забронировать. И автобус приедет куда угодно. Даже если только один пассажир ожидается. И так мы ехали вдвоем с водителем — примерно пять часов из Торсхёфна до Акурейри, со многими остановками, где я просто выходила фотографировать, а он деликатно просил вернуться через пятнадцать минут.
Йон Холм Хафстейнненссон, 46, работает грузчиком в рыбацком порту города Сиглюфьёрдюр, одной из самых северных и труднодоступных точек Исландии.
Священник Харалдюр Магнус Кристьянссон с женой Гюллой в их доме в Вике.
4 ФЕВРАЛЯ, СИГЛЮФЬЁРДЮР
Гостевой дом на севере Исландии зимой — это четырехэтажный дом на пятьдесят человек, где никого нет, только кофейным запахом пропахли все комнаты, везде стоят кофемашины разной конструкции, иногда приходит мужчина и говорит, что он консультант. Он не снимает ботинки, но ходит неслышно и одет во все серое. Идет сильный дождь, и дует еще более сильный ветер. Но сугробы в некоторых местах размером с дом. Я купила такие штуки для ходьбы по льду: резинки с железячками.
Их натягиваешь на ботинки — и можно ходить. Без железок в ботинках ходить нельзя. Потому что везде идеальный лед, покрытый легким слоем воды. И человек превращается в парус, особенно человек легкой конструкции. Такие резинки с железками продаются везде, даже в книжных магазинах. Но у «консультанта» ботинки без железок, и ходит он неслышно. На улице тоже никого нет, даже в шесть часов вечера. В некоторых окнах есть свет, но
в основном нет.
Корабли в гавани сами по себе как будто что-то делают: скрежещут мачтами и какими-то лебедками поскрипывают. Такое впечатление, что все уличные фонари работают впустую. Потому что людей просто нет вообще. А ехать сюда на рейсовом автобусе полтора часа из Акурейри, по обрывистому берегу и через три прорубленных в горах тоннеля (один — длиной шесть километров, другой — семь с половиной и еще один — три). Я спрашиваю водителя: а как сюда добирались раньше, когда тоннелей не было (по- тому что их открыли только три года назад)? Конечно же он сказал, что почти никак: есть дорога в горах, совсем заброшенная, большую часть года по ней нельзя проехать. Ну или по морю. Кроме меня в этом автобусе никого не было. Создается впечатление, что китовое мясо продается в каждом супермаркете. Непонятно, как здесь действует мораторий на их добычу. Может, и никак.
Северное побережье полуострова Ланганес.
5 ФЕВРАЛЯ, СИГЛЮФЬЁРДЮР
Я сейчас акул разделывать буду, — говорит он. Могу за тобой заехать.
А какого размера акулы? — спрашиваю.
Как от меня до двери, метров пять, — говорит.
5 ФЕВРАЛЯ, СИГЛЮФЬЁРДЮР
Видела тюленя, полярную куропатку, двух гренландских акул.
5 ФЕВРАЛЯ, СИГЛЮФЬЁРДЮР
Что такое настоящее искусство? Никто не сможет понять, если не почувствует. Для меня сейчас искусство — это странные звуки в пустом доме. Разные нагреватели и водопроводные трубы, и ветер. И двое мужчин в соседней комнате: отец хозяйки и единственный постоялец, ранее упоминавшийся «консультант». Они ведут такой примерно разговор: яй яуяайау яйау йауйауйя. «Консультант» завтракает: он единственный, ради кого здесь накрыт шведйский стол из двух видов колбасы и одного вида сыра. Потом он уходит, а отец хозяйки остается доедать недоеденные элементы шведского стола. Конец пьесы.
Это ледниковая река. Большинство таких рек неглубоки, но очень опасны при переправе, потому что дно все время трансформируется быстрым течением — и русло меняется.
6 ФЕВРАЛЯ, СИГЛЮФЬЁРДЮР
В Исландии поиски пропавшего человека начинаются в секунду обращения близких. То есть, если человек ушел на работу в восемь утра, а к десяти так и не дошел, то его начинают искать. Полиция, пожарные, службы спасения (лодки, вертолеты, горные спасатели на снегоходах) плюс отряды добровольцев, мобилизующиеся в одно мгновение. И неважно, кто пропал: важный политик или простой плотник. Такова цена человеческой жизни в стране, где всего 320 тысяч жителей.
6 ФЕВРАЛЯ, АКУРЕЙРИ
Внимание, важное открытие часа: торт по-исландски — kaka. Читается так же, как
и пишетcя.
7 ФЕВРАЛЯ, АКУРЕЙРИ
Только что проехал мимо человек с сугробом на капоте.
7 ФЕВРАЛЯ, ТРАССА А1 АКУРЕЙРИ — РЕЙКЬЯВИК
Пока ехала в автобусе, связала шапку. Что со мной происходит — непонятно.
Водопад Гюльфосс: название переводится как «радужный водопад». Там действительно часто бывают радуги.
Этот каньон — место, где проходит тектонический раз- лом между Европейской и Северо-Американской континентальными плитами.
Сельйяландсфосс — водопад на юге Исландии. Его особенность в том, что под ним можно пройти.
Читать также:
