Хаят по-турецки — жизнь. Интервью с писателем Ахметом Алтаном

Текст: Алла Солопенко

В начале этого года в издательстве «Поляндрия No Age» вышел новый роман Ахмета Алтана, турецкого писателя, журналиста и оппозиционера. В 2018 году Ахмета Алтана и его брата, тоже писателя и журналиста, вместе с сотнями их соотечественников приговорили к пожизненному заключению по политическому делу. В апреле 2021 года братьев освободили. Роман «Мадам Хаят» был написан в тюрьме. Посреди хаоса, разрухи и опасности персонажи Алтана влюбляются, выхватывают крохи счастья у судьбы, спорят с несправедливостью. Как никто иной умеет это главная героиня романа, воплощение свободы и красоты. 

Вопросы к автору, подготовленные сразу по выходу книги, повисли в воздухе: после февральского землетрясения в Турции единственным ответом долгое время была тревога. Но все же нам наконец удалось связаться с Ахметом Алтаном и узнать, откуда пришла к нему таинственная мадам Хаят, как писать книгу в тюрьме и как сохранить себя в мире, полном конфликтов и угроз. Хаят по-турецки — жизнь. Жизнь всегда побеждает.

— «Мадам Хаят» прежде всего о любви или о кризисе в обществе? 

Ахмет Алтан

— Это роман о любви в обществе, сотканном из кризисов, угроз и неприятностей. Кризисы в автократическом обществе, подобном описанному в романе, напоминают осаду — вы под постоянным давлением со всех сторон. Вам угрожают. Бежать некуда. Поэтому любовь становится своего рода убежищем, но отнюдь не безопасным. У нее свои времена года, можно наслаждаться весной, а потом легко очутиться в суровых условиях зимы. Но, по крайней мере, эти чувства — радости, муки — ваши и принадлежат только вам, в отличие от внешних условий, возникших по воле других людей.

— Был ли какой-то первичный зрительный образ, слово или сцена, из которых «Мадам Хаят» родилась?

— Писать роман все равно что видеть сон. Нельзя сказать, как этот сон возникает, с чего начинается, как, почему и откуда приходит. В тюрьме я часто смотрел телеканал, который потом описал в «Мадам Хаят». У меня тогда была лишь мысль о том, что это интересно — вот и все, что я помню о том, как родился замысел. Мадам Хаят внезапно появилась в моей тюремной камере. Как? Почему? Не знаю. Могу только сказать, что студия того телеканала, заполненная зрителями и исполнителями, — это было последнее, что я запомнил перед погружением в свое сновидение.

— Что давало вам силы писать в таких условиях?

— Если вам есть что писать, вы можете писать где угодно. Условия не имеют значения. Вам не нужны силы, ведь само писательство их дает. Писать — значит оказаться в безопасной крепости, где никто вас не тронет, даже если вы при этом находитесь в тюрьме.

Честно говоря, меня не волнуют условия, пока мне есть что писать. Я создаю собственные условия, когда работаю. Это не моя сила, это сила литературы.

— Вы долго работали журналистом. Чем отличается журналистский взгляд на события от писательского? 

— Работу журналиста всегда ограничивает правда. Вы ею связаны и не можете — не должны — эту правду менять. У писателя нет таких рамок, он обладает божественной свободой создавать новые миры. Вы можете придумать целую вселенную по своему желанию. Но, конечно, после того, как вы населили свой мир персонажами, у них появляется и собственное право его менять.

— В романе персонажи много говорят о литературе. Кто ваши любимые писатели? 

— Я обожаю Толстого. И Бальзака. Я всегда думаю о Толстом как о человеке, который держал жизнь в своих ладонях, настолько глубоко он понимал ее суть. Когда он начинал писать, никаких секретов для него не существовало. Он видел каждого человека насквозь. Он понимал чувства военного так же хорошо, как и чувства дамы из высшего общества. Это просто магия! Но вот в повседневной личной жизни он был очень неделикатен, беспокоен. Он написал «Анну Каренину», но при этом не мог понять, что чувствует его жена. И эта сторона его жизни также показывает нам магию литературы.

Бальзак — совсем другое дело. Он тоже знал почти все о жизни, когда писал свои романы. Некоторые даже говорили, что он уступал одному лишь Богу в своей способности создавать людей. Но его собственная жизнь была исполнена пороков: жадности, эгоизма, тщеславия. И при этом у него был несомненный талант понимать людей и творить.

— А как вы создаете своих персонажей? 

— Я даже не знаю, как появляются мои персонажи. Они словно гости, которые приходят неведомо откуда. Они приходят, и я вижу их, разговариваю, смеюсь, иногда даже плачу с ними вместе. Если писатель не пишет о том, что видит, его состояние можно описать как психическое заболевание. Я чувствую себя никем, если не пишу. А когда пишу, сразу оживаю. Думаю, в этом и есть главная причина моего творчества. Только так я могу почувствовать себя, понять, что я чего-то стою. 

— Ваши персонажи спорят о том, следует ли оставлять в книге плохо написанные фрагменты текста. Что вы по этому поводу думаете? Часто критикуете свои тексты?

Терпеть не могу перечитывать свои книги после публикации. Я недоволен каждой строкой, нахожу много ошибок. Я чувствую себя спокойно, только когда пишу. В остальное время — совсем другая история. Конечно, в теории всякий хочет, чтобы каждое написанное им предложение было безупречно и неповторимо, но, слава Богу, это не в наших силах. Иначе было бы очень скучно. Представьте идеальную жизнь, однообразную в своем совершенстве. В тексте, как и в жизни, нужны и взлеты, и падения.

Обложку российского издания нарисовал художник Миша Никатин, а переводила роман Аполлинария Аврутина, переводившая на русский Орхана Памука. 

— Герои романа находят разные способы спастись от жестокости реальности. Кто-то уезжает, оставляя прошлую жизнь за спиной, кто-то замыкается в себе и старается не замечать происходящего, кто-то ищет спасения в книгах. Но все эти способы предполагают, что гнет всеобщего молчания сохраняется. А какой способ ближе вам? И нужно ли вообще приноравливаться к этому молчанию?

— Ненавижу тиранов и диктаторов. Не надо молчать. Почему мы должны кого-то бояться? Гнет — эдакий мерзкий вызов всему вашему существованию, личности, истории и будущему. Вы можете сказать «нет». Одно маленькое, короткое и могущественное слово «нет». Так скажите его. Как говорит мадам Хаят: «самое большее — вы умрете». Вы умрете в любом случае. Я всегда думаю о тех, кто любит меня. И не хочу, чтобы им было стыдно за мое поведение. Я считаю, что трусость людей заставляет их близких страдать больше, чем их смерть. Потому что, говоря «да» угнетателям, вы умираете еще при жизни. 

— Можно ли научиться свободе, если знаешь ее только по книгам? Верите ли вы в то, что справедливое общество возможно? 

— К сожалению, конфликты, угнетения и войны неизбежны. Жизнь держится на зле. Это как гравитация, ее не изменить. Но даже несмотря на гравитацию вы можете летать! Да, ее нельзя устранить, но можно сделать самолет и подняться в небо.

Я верю, что история — это битва между добром и злом. Тираны существовали во все времена, и во все времена были люди, которые им противостояли. Угнетение — неизменная реальность, но ни один диктатор не может властвовать вечно. Все дело — в борьбе. И я надеюсь, что однажды люди все-таки смогут в корне изменить эту ситуацию.

— Вы пишете, что большие перемены складываются из мелких, которые поначалу трудно различить. Это касается, вероятно, не только человеческих чувств и отношений, но и жизни общества. Как, по-вашему, научиться отслеживать эти незначительные, на первый взгляд, изменения? В какой момент стоит начать тревожиться?

— Сложно точно определить признак перемен. В отношениях, думаю, все начинается с изменения голоса или одного пристального взгляда. Вы замечаете нечто такое, что очень трудно обнаружить, и сомневаетесь в увиденном. Вы по каким-то причинами начинаете отдаляться. Из-за холодности. Или гнева. И наконец это становится все более заметным и очевидным.

Я думаю, в обществе все начинается с каких-то странных решений, в которых вы не видите логики. Если руководители делают что-то, что вы не можете объяснить — это и есть повод для подозрений. Это и есть знак.

— В романе вы с большим уважением и любовью пишете о храбрых профессорах университета. А в вашей жизни были такие учителя, которые преподали вам прежде всего урок мужества и человечности?

— Мне импонируют мудрые и смелые учителя. К сожалению, я сам таких не встречал. Но не стоит винить одних только преподавателей. Я был нерадивым студентом, может, поэтому доверительных отношений с ними у меня и не сложилось. 

Моим настоящим учителем, мудрым и смелым, был мой покойный отец Четин Алтан, известный писатель. Я научился у него всему. И в свои семьдесят я помню все его наставления, они очень помогали мне в тюрьме. Писателю моего возраста неловко в этом признаться, но мне очень нравятся смелые люди. Мой отец был отважный человек. До сих пор помню день, когда его забирали люди в штатском, и как он нам улыбался, сидя в полицейской машине. Он писал от имени бедных, подвергавшихся угрозам и пыткам людей.

— Чем, на ваш взгляд, может быть нашим читателям полезна эта книга?

— Мадам Хаят скажет вам, что бояться нечего. Ее подход к жизни придаст вам силы. Она может показать, как изменить вашу жизненную позицию. Как начать сомневаться и задавать вопросы. Она очень помогла мне, когда я был в тюрьме. Надеюсь, она сможет помочь и читателям. 

Читайте также: